Оловянное царство

— Пора встречать званых гостей, господин, — сказал ему Мерлин. — Прикажи открывать ворота.

Амброзий Полу-бритт рассеянно кивнул этому тщедушному, странному юноше, стараясь не думать о том, что перед ним может быть его плоть и кровь.

Новые союзы

Великие вожди саксонских племен — братья-бретвальды Хенгист и Хорса — предстали в замке императора Вортигерна во всей силе и блеске варварского победившего мира. Утера хватил бы удар, подумал Амброзий, когда тот стоял подле властителя Повиса в главном зале его огромного замка. Гражданин Рима и сын претора с почтением и дружелюбием приветствует людей, несведущих ни в дипломатии, ни в науках, ни в философии, ни в политике, ни в единой крупице того, из чего состоял цивилизованный мир в представлении золотого орла. Амброзий как правая рука императора выступил вперед, чтобы поприветствовать саксов. Те были огромными и широкоплечими, выше его на полторы головы, хотя и сам центурион был отнюдь не хилым и низкорослым. Их косматые волосы были скручены в причудливые косы с узлами. В груди Амброзия взыграла какая-то нелепая мальчишеская злая весёлость. Безумная дерзость, как у того юноши Мерлина. Все происходящее так не вязалось с его прошлой жизнью, он представил на миг лицо Утера, если бы тот оказался рядом, смех задушил его, и он почтительно поклонился. Вортигерн будет доволен, он даже не просил его о таком.

— Я приветствую вас в Повисе, мужи достойные и храбрейшие, — начал Амброзий. — Будьте же желанными гостями в доме императора Вортигерна. Вы и ваши бесстрашные воины.

Этим было хорошо классическое образование римского гражданина. У него с юности был прекрасно подвешен язык.

На мгновение ему показалось, что саксы опешили от такого приема. От его слов, с которыми к бретвальдам вряд ли обращались их соплеменники, от главного медового зала, который мог вместить две сотни людей и был ярко освещен и жарко натоплен. Впрочем, именно этого от него и ждал его бывший враг. Символа преемственности. Что ж, он ее получит сверх меры.

— Благословят тебя боги, — проговорил из них тот, что был старше. — Ты назовешься?

— Амброзий, — ответил центурион и в нем вновь вспыхнуло то странное чувство. — Амброзий Аврелиан, посланник Рима на острове.

«Рим передает вам жаркий привет» хотелось добавить ему, но это уже было бы намеренным оскорблением, ненужным ни им, ни ему.

При упоминании Рима в глазах саксов мелькнул интерес. Все было так, как предсказывал Вортигерн, теперь это было не мелкое соседнее королевство на год, в котором было чем поживиться, теперь уже Повис начинал казаться союзником, с которым можно было считаться. Варвары Рим ненавидели, боялись и уважали. Последнего было несколько больше. Выгодные союзы были понятны даже таким, как они.

— Мы рады встрече с тобой и твоим господином, Амброзий из Рима, — ответил второй из вождей. — Дорога сюда была длинной, мы рады видеть, что нам подготовили пир.

Все шло по плану. И притворное величие Амброзия, и роскошные одежды императора Вортигерна, жирное мясо на вертеле, десять бочонков хмельного пива и даже вино, которого саксы отродясь не видали и очень быстро распробовали. Бывший центурион смотрел на правую часть зала, где расположились бретвальды со своими людьми и на левую, где сейчас мрачно пировала охрана Вортигерна из людей бывшего легиона вперемешку с теми южанами, которых первыми подкупил император. Им невдомек, понял тогда для себя Амброзий Аврелиан, что величие и сила Повиса сейчас призрачны и смутны, как дым. Вортигерн все продумал умело и очень талантливо, но один лишь шаг в сторону с этого лезвия, и все пойдет прахом. Уже сейчас сила его войска расколота надвое и вместе их держит лишь оловянная шахта. Зачем людям из легиона, пусть и не лучшим из многих, якшаться с разбойниками и отребьем? Зачем разбойничьим отрядам саксов из приграничья долго служить повелителю бриттов, которого можно ограбить и свергнуть? Амброзий смотрел на сакса по имени Лодегранс и понимал, что ничего хорошего никто из присутствующих от него не дождется. Ни он, ни Вортигерн, ни Хенгист и Хорса. Как сказал этот юноша Мерлин? «Здесь нет сторон, у каждого лишь своя собственная.» Во взгляде Лодегранса, обращенном на двух своих повелителей, не читалось ни преданности, ни почтения. Он приехал на эту землю разбогатеть и прославиться. С тем, кто встанет у него на пути, тот церемониться явно не будет. На мгновение, в голове Амброзия промелькнула наивная мысль: Вортигерн избил и унизил его на глазах у всех воинов, тот тоже должен быть начеку. Но царь Повиса — не император Рима с мыслями высоко в облаках. Он бывший раб и обычный солдат. Ему не нужно было предупрежденье.

Голос саксов выдернул центуриона из размышлений:

— Ну, так что же, посланник из Рима! — старший, Хенгист, казался захмелевшим и добродушным; лишь по взгляду Амброзий догадывался, что тот видит все трезво и ясно. — Ты человек из другого мира, но оказался на острове. Остался с человеком, которого подобные тебе не приняли бы…