Ома Дзидай

Убывающую белесую луну укрыло за барьерами мрачных облаков, обещавших дождь. Море вокруг погрузилось во тьму. Постоянный плеск раздражал. Ужас перед неизвестным сдавил мне горло.

Положение складывалось тупиковое. Только добравшись до суши, можно было расслабиться. Так что я двигался дальше. Задыхался, но не сдавался.

Вдруг кисть, которой я пожал руку Рю, пронзило острое жжение. Быстро отбросив весла, я взглянул на очаг шипящей боли. Ладонь сияла голубым огнем. В нем я прочел иероглиф на кандзи³⁷. Он означал верность.

– Какого хера? – спросил я. Приплыли.

Пару секунд вопрос оставался без ответа. В конце концов, со мной заговорил знакомый голос. Он доносился из самых глубин сознания:

– Удивлен? – засмеявшись, обратился ко мне лидер ивентарцев. – Проверка связи. Богарт, как слышно?

– Что это еще такое? Колдовство? – не понимал я. Горящий фигурный символ никуда не исчез. Но боли и след простыл.

– Безусловно. Самобытное мэйнанское. Лишь заклинатели при дворе тэнно³⁸ владели им. Когда к власти пришел сёгун³⁹ Коногава, это искусство предали забвению, – пояснил эльф. – Посчитали… излишним.

– Верность. В чем смысл этого знака? – Теперь мне уже ничего не мешало грести дальше. Терять время не хотелось, и я продолжил свой маршрут.

– Моя любимая печать – безобидная относительно других. Весьма удобная. Наложишь ее – и не боишься удара в спину.

– Ага, мне не доверяют, – пыхтя за греблей, заключил я. Кровь кипятком текла по венам. Облачение монаха еще больше нагнетало жар внутри. Я просто обливался семью потами. – Этого следовало ожидать.

– Я вообще никому не верю, – признался Рю. – За две с половиной тысячи лет волей-неволей отбросишь легкомыслие и станешь опасаться всего. Таков ключ к мудрости.

– И как долго действует заклинание?

– Пока не сниму. Наложить его несложно. А удерживать – и того проще. Словно надеваешь перстень на палец – вес незначителен. Я сниму его, уверяю. Быть может, ты уже понял, что выполнить свою часть сделки недостаточно. Но печать исчезнет, когда ты убедишь меня, что перестал представлять опасность делу.

– Здорово. Просто здорово, – тихо отозвался я.

– Прошу, отнесись к этому с пониманием. И не глупи. Ты не представляешь, на что способна эта сила. А пока я буду навещать тебя время от времени и наблюдать за успехами. Имей ввиду.

– Что?..

– Ты все верно услышал. И вообще, ты должен быть доволен, – рассуждал эльф. – Я позволил узнать про печать, а мог бы этого не делать. Кстати, на твоем месте я бы поторапливался, если жизнь дорога. Чем скорее стопы коснутся песка, тем лучше.

– Почему это? – От предчувствия опасности легкие сплющило до формы скомканных мочалок.

– Поглядывай иногда на судно – и все прояснится. Поговорим позже.

Голос капитана «Сусаноо» стих. Иероглиф на ладони потух в одну секунду. Контуры его пропали полностью. Я остался в недоумении…

Поднялся ветер. Море заволновалось, тряся шлюпку и вставляя мне палки в колеса. Грянул гром. Сгустившись, тучи засияли призрачно-белым огнем – начинало штормить.

– Дерьмо! – выругался я, но не услышал себя из-за небесного рева.

Лодку подбрасывало на волнах в разные стороны. Из черепахи она трансформировалась в улитку. Я с трудом держал весла в руках. Если бы не упорство, дал бы морю себя сожрать. Молнии хлестали его, ослепительно сверкая далеко позади. Сверху-вниз опускалась плотная стена ливня, заполняя борт шлюпки.

Внезапно глазам открылось нечто. То, чего я никак не ожидал от этой ночи. Самый монструозный кошмар, который она мне припасла.

Оглушительный утробный рык заглушил агонию небес. Морские пучины разверзлись, разбрызгивая воду в разные стороны. Из них восстало существо настолько гигантское, что задними конечностями упиралось в иловое дно глубоко внизу.

Услышав его, я повернулся на источник звука – к братской могиле торутийцев. Из горла непроизвольно вырвался пронзительный крик.

Над корабельными парусами возвышался монстр, чье существование, вероятно, оставалось в секрете тысячи лет. Он склонил морду к верхней палубе «Навты», будто бы обнюхивая гору порубленных мертвецов. Безымянное создание Глухой Эпохи, вернувшееся в наши дни из старинных легенд.

Взгляд намертво приковала сцена, которая противоречила самому мироощущению кельвинтийского современника.

Дождевая пелена перед глазами не обманывала зрение. Очередная вспышка при падении молнии вскрыла истинную природу монстра. Торговое судно стояло под массивной реликтовой рептилией!

Угольно-черная чешуя полностью покрывала тонны плоти. Череп монстра венчали раскидистые рога. Широкая спина ящера в три ряда была усеяна шипами, напоминавшими листы клена или даже половинки снежинок. Гигантские глаза горели гелиотропным огнем, контрастируя с узкими вертикальными зрачками. Дымящуюся пасть заполонили пилообразные кривые зубы. Из воды, качаясь, торчал толстый остроконечный хвост.