Ома Дзидай

Как высекаемые при перебирании струн на гитаре ноты, звучат вопли раненых, крики умирающих и боевой клич пока живых. Искрометный звон металла при столкновении клинков подобен высокому пению дев. Чавкающий глуховатый звук, с которым лезвие прорезает ткань и плоть, напоминает протяжные стоны контрабаса. Громыхание огнедышащих пушек, дымящихся фузей и пистолетов сродни дикому бою тамтамов во тьме керзеканских²⁰ саванн.

Над сценой бесчеловечного сражения витала аура животного страха. Будто ливень, она падала смоляными каплями вниз, покрывая всех и каждого.

Физиономии фантомов пустовали, но подобия их ртов корчились в неописуемой боли, вторя раненым телам. Слепая ярость вырывалась из глоток как медвежий рев, говоря о безрассудстве и кровожадности. Таково убиение себе во спасение – отголосок Глухой Эпохи²¹, прочно укоренившийся в самой природе homo sapiens.

Воображение разыгралось не на шутку. Непотребное зрелище. Но я не отрицал его натуральную, табуированную красоту.

Я совсем потерял счет минутам. Тем временем все кончилось – и кончилось дурно. В частности, для торутийцев.

                              ***

Кто-то постучал в металлическую дверь каюты, вырвав меня из нескончаемого потока иллюзий.

– Is anybody there? ²²– Послышался из-за двери приглушенный бас. Визитер говорил по-энедийски ²³– на общем в Кельвинтии²⁴ языке, выбранном как инструмент интернациональных коммуникаций.

Все должно было проясниться. Но нет – еще больше вопросов прибавилось, ответы на которые брать неоткуда. В довесок инкогнито вел себя вопреки логике вещей.

Это был иностранец. Вряд ли он умел изъясняться на торутийском. В мое личное пространство ворвался неприятель! Мне грозила опасность. В те пару-тройку минут игры в молчанку я думал именно так.

– Мистер Богарт, Вы здесь?

Его вопрос навевал мне мысли сугубо смехотворные в своем абсурде. Казалось, я один был виновен в атаке на «Навту» и всех сопутствующих тому убийствах. Тогда это посчиталось нонсенсом. И только потом заимело смысл.

Затекли ноги. Я непроизвольно дернул ими, брякнув об деревянный пол. Аноним понял, что его игнорируют. Рассвирепев, он беспардонно проорал:

– Эй, шавка, ты чего придуриваешься, а? Кого пытаешься околпачить? Я знаю, что ты там. Вылетай давай, пока за ноги не вытащили!

В порыве гнева визитер не упустил шанс вдарить кулаком по двери со всего маха. Что я могу сказать… сработало. Отрезвляюще так. Я призадумался на секундочку – и понял: лучшим выходом было подчиниться. Во спасение себя.

– Д-да-да, я здесь, – заговорил я несмело. – Ради всего святого, умоляю Вас, не делайте мне больно!

Страх забил бронхи, как мокрота, не давая вдохнуть полнотой легких. С трудом я все-таки смог загрести воздух ртом и встал с облюбованного места.

Сопротивление было бессмысленно. Раз нападавшие одержали верх над командой корабля, выживание требовало довериться анониму. Альтернативы не было. И я… сполна заплачу запрашиваемую цену. Мне есть за что жить. А умирать – не за что.

– Ага! Похоже, ты умеешь разговаривать, – язвительно заключил мужик, грузно потоптавшись на месте. – Где именно ты сейчас находишься?

– У двери, –промямлил я, стараясь полностью включиться в диалог, как того и требовал инстинкт самосохранения.

– Ты там засаду хотел устроить, что ль? – расхохотавшись, предположил инкогнито. – Небось, стоишь там с какой-нибудь тяжелой погремушкой наготове. Не выйдет, приятель. Немедленно брось. Чтоб я слышал!

– В руках ничего нет, честно, – забубнил я в надежде, что тот поверит мне, и мы покончим со всем.

– Гонишь! Чем ты тогда все это время занимался? Неужто думал, что эти сосунки вывезут? Сидел и ждал, когда все наладится? Что за тупица… Каждый шаг в этой жизни наперед надо просчитывать! – предосудительно пустился в рассуждения незнакомец, отбросив подальше серьезность. – Неважно. Если и прячешь где-то в закромах свой дамский револьверчик, ничего у тебя не выйдет. Скорее, себе в ногу стрельнешь…

– Револьвера тоже нет.

Прозвучит дико, но поддержание коммуникативного контакта меня успокаивало. Так я мало-помалу уходил от самобичевания и боязни перед неизвестным.

– Хорошо-хорошо, пусть будет по-твоему. Считай, убедил. Тогда слушай. Если дорога шкура, сделаешь все правильно. Медленно, одной рукой открываешь дверь. Высовываешь вторую в проем, чтоб я видел. Продолжаешь распахивать до упора. Потом – выходишь сам. Все это время я буду держать тебя на прицеле. Давай. И не учуди чего: слушаться в твоих же интересах.

– Я сделаю, как надо, – ответил я, глубоко вздохнув. – Открываю дверь…

Глава третья. Контракт с Дьяволом

Спустя один час

На выходе стоял плешивый колосс. В перепачканных кровью сорочке, брюках и жилете. Даже квадратную физиономию окропило красным торутийского розлива, заставив поморщиться.

В правой руке бугай держал тяжеленный револьвер. Прицел бегло гулял по телу, отбирая новые точки для выстрела наповал.