Он и она минус он и она

– Зато и ты хрен убежишь, – прошептала она, готовясь к удару.

Вопрос только – включена ли сигнализация? Была не была!

Ирэна подползла ближе к стеклянной стене и бабахнула кухонным молотком по стеклу! Нет, стекло не разбилось, а характерный и тихий писк пошел, заработала красная мигалка снаружи. Мужик побежал на звук удара, Ирэна метнулась в проем между стойками, передвигаясь на четырех конечностях, как обезьяна…

Павел потянулся к часам….

Пора вставать, время поджимает, но хочется спать – просто кошмар какой-то. Он упал на подушки, еще бы минут пятнадцать, много не надо. Но кто-то за эти пятнадцать минут должен позаботиться о завтраке, разумеется, не он. Не открывая глаз, Павел придвинулся ближе к Тамаре, обнял ее и тихонько начал будить:

– Тамарочка…

– М? – сонно промычала она.

– Тамара, ты не хочешь приготовить завтрак?

– Не хочу.

– Мне на работу, тебе тоже.

– Ну, почему бы тебе не сварить кофе и не принести мне в постель? Это так красиво, романтично…

– Я не привык варить, ничего не умею. Тамара, разреши напомнить: ты женщина, твоя святая обязанность кормить мужчину.

– Тогда этот мужчина должен давать спать по ночам.

– Ладно. Я звоню маме, пусть принесет нам завтрак…

– Нет! – Тамара села, прикрыв одеялом грудь, правда, глаз не открыла. – Отвернись, я встаю.

– Я отвернулся. – И даже не пошевелился.

Наощупь она нашла халат, набросив его, босиком поплелась на кухню, потягиваясь и зевая. Павел выиграл битву – пятнадцать минут его! Спать уже не будет, но полежать и привыкнуть к мысли, что надо встать, это кайф. Прошла минута и вдруг Тамара ему говорит, да так бодренько:

– Павлик, вставай! Ты опаздываешь, я тоже!

Открыл глаза, Тамара уже одета, подкрашена… за минуту? Оказалось, он залежался, прошла не минута и не пятнадцать, а целых тридцать – как так получилось? Павел, завернувшись в одеяло, помчался в душ, метеором одевшись, примчался на кухню, где Тамара, намазывая ему бутерброд, посмеивалась:

– Какой перепуганный вид, будто тебя взяли с поличным. Ешь.

Рядом скулила Грета. Обжигаясь горячим кофе, запихивая в рот бутерброды, Павел напомнил Тамаре:

– А Грета как? Она вон гулять хочет и мясо у меня отнять.

– Я возьму ее с собой. Все, Павел, я побежала, закроешь…

– Не-не-не! Я тоже бегу.

На выходе из дома, наскоро поцеловавшись, оба разбежались по своим машинам, Грету пришлось загонять Тамаре, а Павел, проезжая мимо, помахал рукой. Вот и проснулся, можно начинать день.

– Павел Игоревич, вас у кабинета ждет молодой мужчина, – сказал охранник на входе. – Говорит, важный свидетель.

– Спасибо, – поблагодарил он на ходу.

Шагая по лестнице, услышал снизу:

– Павел! – Это Феликс. – Подожди…

Перешагивая через три ступеньки, он мгновенно очутился рядом, поздоровались за руку.

– Как Настя? – полюбопытствовал Павел.

– У нас теперь каждое утро начинается с токсикоза, – весело поведал Феликс. – Но мы справляемся.

– Что с пальчиками, прикусом?

– Обижаешь, начальник, – и потряс файлом с бумагами. – Это не Марихуана Гашишевна, пишущая романы на тему расчленения трупов, там люди четко работают. Паша, это кто там… стоит? У меня галюники?

Оба замедлили шаг, Павел, рассматривая молодого мужчину, который, когда они подошли, переводя взгляд с одного на другого, осведомился:

– Кто-то из вас Терехов Павел Игоревич?

– Это я, – сказал Павел, открывая дверь ключом. – Прошу.

Втроем зашли в кабинет, Павел указал на стул «гостю», все расселись по местам. В это время дверь открылась, вот он – Женя Сорин:

– Всем доброго утра. Павел Игоревич, у меня видосики и расчеты.

– Женя, посиди, до тебя очередь дойдет.

Вначале Терехов просмотрел результаты, которые принес Феликс, это очень важно в преддверии разговора с гостем, мельком бросил взгляд на него. Тот спокоен в своей задумчивости, значит, будет интересно с ним вести диалог, а не допрос – все надо называть своими именами, чтобы обозначить собственную линию поведения. Но вот он отложил бумаги и уставился с немым вопрос на…

– Меня зовут Лукьянов Платон.

– Я догадался. С чего начнем?

– С того, что я прошу вас отпустить Камиллу Пешкову.

– На основании чего?

– На основании того, что я убил свою жену и мужа Камиллы.

Нельзя, чтобы оперативники во время опроса находились за спиной свидетеля или преступника – рожи корчат, ну, просто бессовестные. У Феликса глаза вылезли из орбит, а Женя зажмурился, будто его бить собрались, Павел метнул в них по строгому взгляду, оба мерзавца закрыли лица ладонями. И Женька туда же! Павел подался корпусом к Лукьянову, положив скрещенные руки на стол, приготовился слушать и задал первый, для Лукьянова странный, вопрос:

– Ну и как вы убивали?

– А протокол вести не будете? – кинул встречный вопрос Платон.

Действительно, непорядок.

– Евгений, за стол, – дал команду Павел.

Женя нехотя поплелся за второй стол у окна, никто не любит писать, поэтому пишет самый младший по званию. Павел продолжил:

– Рассказывайте, как вы убивали. Подробно.

– Из пистолета, – уверенно сказал Лукьянов.

– Ну и?

– А что еще?

– Что за пистолет? (Лукьянов не понял.) Какой системы?