Он и она минус он и она

Танюшка встает, идет к шкафчику и оттуда достает рюмку, подходит… а у самой вид загадочный, у меня создалось мнение, что сейчас мне тайну откроют. Думаю, нафиг мне чужие тайны? Сами подумайте, когда что-то такое знаешь, о чем лучше не знать, ты уже и не хозяин себе, ты уже в кружке этих товарищей, они тобой и управляют. Все это я не посмела сказать, одной Ляльке могла бы, да не располагала она тогда к общению, заносчивой стала.

Сижу я, значит, вся на стреме, на себе взгляды ловлю, Лялькины и Танькины переглядывания подмечаю, ни хрена не понимаю. И вот модистка-белошвейка наливает, мы втроем вмазываем по рюмашке, я закусываю… Они на меня обе смотрят так подозрительно… думаю, может, я украла чего, да не догадываюсь? Ну и спрашиваю их:

– Чего позвали? Да говорите, не люблю, когда тянут резину.

– Нам нужен человек… – начала Лялька и взглянула на Татьяну, а та опустила глаза и смотрит куда-то вниз. – Человек… м… способный на все.

Естественно, я не догнала, что она имела ввиду, и уточняю:

– А на все – это на что?

– На все плохое, – резко бросила мне Лялька.

Ха! Плохое… Как вам? Да этого плохого столько, что и не перечислить, но они, видимо, про плохое все и без меня знали, подготовились, потому я и не стала выяснять, а ждала, чего дальше наплетут. Не понравилось мне начало, вот честно. Ляльке показалось, я долго думаю, она и спросила:

– Есть у тебя такой?

– Плохой? У меня? – Да что там, я стала заводиться. – А с какого хрена у меня в друзьях должны быть плохие челы?

– Не кипи, – огрызнулась на меня Лялька.

– Погоди, – на этот раз Таня сказала, положив свою ладонь на Лялькино плечо. – Ирэночка, мы про тебя не думаем плохо, иначе ты не приходила бы сюда, понимаешь? Нам, правда, нужен человек… мужчина… с криминалом связанный.

– А я причем? – надулась я.

Обидно мне стало, что меня здесь держат за отстой. Всего полгода побывала в колонии, да и то не по справедливости, а жизни нигде нет. Ух, встретилась бы та сволочуга, что оболгала меня фальшивыми справками, я бы ей по-настоящему челюсть раскурочила. Теперь опять Лялька вступила, правда, ласковей стала, поняла, что я уйти могу, гонор свой и сбавила:

– Ты же сидела, у тебя должны быть знакомые из этой среды.

Ладно, думаю себе, только за ради Танюхи потерплю, ну и говорю:

– Друзей у меня таких нету… На хрен они мне сдались? А знакомый один есть, несколько ходок сделал, он так ничего, не конченый отморозок, просто не повезло мужику. Я приведу его к вам… если согласится… вы с ним и чирикайте. Может, он лично вам плохие дела сделает или подыщет подходящего кандидата.

А подумала я про Лабуха, на самом деле он Кирюха Рябко… м… Кирилл Рябко, я же его и опознала в морге. Приезжаю к нему, так и так, говорю, ты как – согласен помочь? Он мужик деловой, спрашивает:

– Сколько отстегнут твои барышни?

– Это ты сам с ними договаривайся, – говорю, – заплатить обещали.

Отвела я его на свиданку с Танюхой и Лялькой в парк, сама тут же ушла, сказала, что посвящаться в их дела у меня желания нет. Потом через время как-то встретила Лабуха, спросила, мол, договорились? Он кивнул, мол, все пучком, на этом как бы и все… оказалось, у той истории есть продолжение, но такое продолжение ни одному нормальному не могло прийти в голову.

* * *

Занимательный рассказ Павел позволил себе прервать, хотя перебивать свидетеля не входит в его привычку:

– Простите, Ирэна, почему вы начали с Лабуха? Он причастен к убийству Татьяны Лукьяновой и Пешкова?

Ирэна на минутку задумалась, отведя глаза в сторону и выпятив нижнюю губу, затем перевела взгляд на следователя и пожала плечами:

– К чему он там причастен, судить вам. Ему, конечно, все равно, он в морге мерзнет, это вам нужна правда, вот и думайте. А я могу рассказать только то, что сама знаю, без всяких додумываний.

– Заметано, – не удержался от улыбки Павел.

Свидетельница действительно забавная, с одной стороны неотесанная, с другой какая-то несуразная и в то же время неглупая, с третьей в ней сохранилось нечто наивное, искреннее, что располагает к доверию.

– А когда это было? – спросил Павел. – Договор с Лабухом?

– А было это месяцев пять назад, – сказала Ирэна. – Или даже шесть, точно не помню, но давно.

– И что? – подал голос Феликс.

– За это время я забыла про просьбу найти плохого чела, жизнь текла обычно… Мне рассказывать дальше?

– Разумеется, – подался к ней корпусом Павел, давая понять, что ее внимательно слушают.

* * *

И вдруг месяц назад узнаю, что моей благодетельнице Танюшке наступает конец. Я посмеивалась над ее и Лялькиной худобой, Танюха тоже закатывалась от смеха, а Лялька злилась, ну, эта от природы такая.