Он и она минус он и она

– Убирайся! Убирайся, пока я добрая. И помни: ты сообщница теперь, так что помалкивай. Мне-то все равно, я скоро сдохну, а ты попадешь в тюрьму на долгие годы, выручить тебя будет уже некому, меня-то не будет. Еще запомни: попробуй только растрепаться – не получишь обещанных денег и сядешь надолго.

Вот это я попала! Сообщница убийцы! Испытывать, насколько Танюха сдвинулась, я не стала, рванула от нее со всех ног. А как боялась выстрела в спину… не передать! Те метров двести до поворота мне показались километрами, к тому же ноги подкашивались. Потом я отдышалась и пешком шла домой – это очень далеко, я же в Старом городе живу. Пришла и рухнула на кровать, не постелив постель, не раздевшись.

Шок продолжался и следующий день, к вечеру смирилась со своим невезением, но решила сходить к Таньке. Она же больная, на всю голову тоже, ей же постоянная помощь нужна. Заодно хотела спросить ее, меня-то за что подставила, что я сделала ей плохого? Я-то, конечно, буду молчать, не враг же себе, но почему? Пришла, а у нее менты и этот… Феликс преподнес новость: убита Танюха, застрелена. Как тут не выпить? За базаром я следила, чтоб лишнего не наговорить, но меня такая обида взяла на Танюху, Ляльку… да всю их компашку вместе с королевой чардаша.

* * *

– А кто ее застрелил, я не знаю, – завершала свой рассказ Ирэна, вытирая то нос, то слезы. – Но благодарна ей, что прогнала меня. Выходит, Танька спасла мне жизнь, если б я с ней осталась, то и меня завалили бы, верно? А когда ко мне взломщик ломился, я поняла: смолчу – на кладбище отправлюсь. Решила Лабуха потрясти, он точно знает, что за охота началась на меня. Но когда его в морге нашла, а Ляльку прирезали, вот тут я твердо решила к вам прийти и все рассказать. Лучше в тюрьме сидеть, чем на кладбище лежать.

– Как состояние Никитиной? – осведомился Павел.

– Плохо, – безнадежно махнула Ирэна рукой. – Вообще-то, «скорая» вовремя приехала…

– Сначала ты вовремя пришла, а уж скорая потом, – заметил Феликс.

– Не, еще нож прошел удачно… м…

– Не задев жизненно важные органы? – подсказал Павел.

– Ага, кажется, так. Ну и то, что не вынут был, остался в животе, тоже полезным для нее оказалось, типа кровь не так хлещет, когда нож не вынули. И это при том, что с заточен с двух сторон. А знаете, что это означает?

– Подскажите, – на полном серьезе сказал Павел.

– Ляльку убивал настоящий убийца, который на жизнь зарабатывает тем, что крошит людей по заказу.

– Профессионал? – подсказал Феликс.

– Совершенно верно. Зачем затачивать с двух сторон, что им резать, колбасу? А вот людей в самый раз.

Достав из ящика стола целлофановый пакет, Павел, держа его в руке, поставил локоть на стол, чтобы лучше ей было видно. Сначала Ирэне показалось, что пакет пустой, потом рассмотрела маленький ключик внутри и подняла глаза на следователя с немым вопросом, мол, это еще зачем? Он пояснил:

– Этот ключик мы нашли при обыске у Лабуха (раз ей так удобней называть убитого Рябко). Но не нашли тот замок, который открывает этот маленький ключик. Вы не знаете, что им открывал ваш приятель?

Ирэна выпятила нижнюю губу, вспоминая, да так и не вспомнила, отрицательно покачала головой. Он кинул пакет в ящик стола, попутно задав еще вопрос, абсолютно незначимый:

– В его квартире, в шкафу – как ни странно, мы нашли аккуратно развешанные лохмотья, в целлофановом чехле… Не скажете, что это такое?

– Бизнес. Когда выдавались материальные трудности, Лабух напяливал на себя одежду нищих и шел попрошайничать. А в целлофане, чтобы нищенское барахло не пачкало другие вещи, и не воняло в шкафу.

Феликс, прикрыв лицо ладонью и ниже опустив голову, затрясся от беззвучного хохота, видимо, представил бизнесмена в лохмотьях с протянутой рукой. Однако Ирэна заметила и грубовато (почему-то к нему она не очень благоволила), осадила оперативника:

– Чего смеешься? Некоторые бешеные состояния делают, сшибая копейки, прикидываются инвалидами на все конечности, а сами на машинах дорогих ездят. У Лабуха все ж таки совесть была, только когда поджимало живот от голодухи шел просить.

– Вы искали Лабуха, зачем? Чем он мог помочь?

– Как же! Не понятно? – искренне изумилась Ирэна. – А мне сразу стало понятно, что во всем этом бедламе не последнюю роль играл плохой чел, которого искали девчата. Я не знаю, что он сделал для них, может, пистолет Танюхе достал, может, еще какую услугу оказал, а может, и Таньку пришил. А, как вам? Короче, я хотела, чтобы Лабух передал плохому челу: если со мной что случится, ну там, в подворотне нападут, случайно кирпич упадет и голову пробьет, да хоть шасси от самолета на меня свалится, к следователям полетит малява. Меня куда теперь?

– Домой, – сказал Павел.

Обалдевшая Ирэна вытаращила глаза, открыв рот и собираясь что-то сказать, да слов не находила. Смешная она. Терехов писал, Ирэна подалась к нему корпусом, переспросила:

– Домой – в смысле за вещами? Зубная паста, спортивный костюм? А потом куда приехать?

– Никуда, – ответил Павел. – Вы свободны.

– Вы не будете меня сажать?