Он мне приснился. Тени

– Тихо, тихо – уговаривала она Эленку, прижимая к себе. – Всё хорошо, хорошо…

Я давно заметил, что когда кого-то успокаивают, всегда всё дважды повторяют. Раньше я не понимал почему, а сейчас прямо сразу ощутил, что так и правда спокойнее делается. Эленка, наверное, тоже это почувствовала и перестала плакать. То есть, наверное, перестала – я её не видел из-за маминого халата. Просто больше всхлипов не слышал. Взглянул на маму – глаза у неё блестели. Тоже, значит, плакала… Я протянул руку и положил маме на колени. Она вздрогнула от неожиданности, а потом посмотрела на меня и улыбнулась. Грустной такой, не своей улыбкой.

И я вдруг понял, почему Эленка кричала во сне. И как хорошо, что днём она всё забывает. Или делает вид, что не помнит. Потому что как же это, должно быть, страшно – проснуться однажды без родителей. В смысле, не потому, что они в другой комнате или на работе, а потому, что их вообще больше нет. Нигде-нигде. Я опять посмотрел на маму. Она сидела совсем близко. Нет больше нашей команды «Три», это правда. Зато появилась другая, тоже наша. И нас в ней теперь четверо.

Не знаю, как долго мама так с нами просидела, но когда я засыпал, она ещё была в комнате.

А когда проснулся, было уже утро и Эленка скакала на своей кровати. Её золотистые кудряшки подлетали вверх при каждом прыжке, как пружинки. Помнила ли она, что было ночью, я спрашивать не стал. Зато запустил в неё подушкой – нечего в такую рань шум поднимать. Тоже мне акробатка выискалась!

Папа приоткрыл дверь и тут же снова закрыл, потому что в него полетела подушка. Даже в бой не ринулся! А вместо этого сообщил нам из-за двери, чтобы мы устроили перемирие и бежали на кухню есть оладышки. Солдат называется! А ещё говорил, что в танковой дивизии служил. Видали мы таких танкистов, которые без раздумий бой на оладышки меняют.

Мы ехали с папой и Эленкой в электричке. За окном мелькали деревья. Эленка крепко держала в руках пакет, где плескалась в воде щука. Рыба теперь казалась мне не такой уж большой, а Эленка – не такой маленькой.

Папа рисовал нам в своём блокноте человечков и разные корабли. Он любил рассказывать про всякие исторические события, сопровождая их такими вот картинками, для достоверности. Выходило здорово. Только мы так увлеклись, что чуть не пропустили нашу станцию.

На платформе было тихо. Я даже подумал, что оглох от долгой поездки в шумном вагоне или у меня уши заложило. Но тут Эленка закричала:

– Озеро! – и побежала куда-то так быстро, что мы с папой еле за ней успевали.

Озеро на самом деле было совсем рядом. Мы легко разглядели его за редкими кустами. А подойдя ближе, удивились: оказалось, что оно очень большое, просто огромное.

– Море! – восхитилась Эленка.

Я засмеялся и сказал, что она ещё моря не видела. Правда, сам я тоже его не видел, разве что в кино и на картинах. Но представлял хорошо.

Папа потрепал нас по волосам.

– Ну что, пионеры? Свершим наше доброе дело?

Мы с Эленкой дружно кивнули, хотя она, наверное, не знала, кто такие пионеры. Во всяком случае, пакет со щукой Эленка отдала папе очень неохотно.

Папа подмигнул нам, ловко развязал узелок и скомандовал:

– Раз, два… три!

В следующую секунду щука, сделав тройное сальто в воздухе, очутилась в воде.

– Где она? Где? – заволновалась Эленка и стала подпрыгивать, в надежде разглядеть рыбу. Папа взял Эленку на руки и показал куда-то на середину озера:

– Во-о-он там. Плавает, как метеор. Наверное, после аквариума и лужи ей не терпится поразмять свои плавники.

Эленка с грустью смотрела вдаль. Она явно не предполагала, что процесс отпускания щуки на волю будет таким кратковременным. Смешная!

Мне было приятно смотреть на неё вот так, снизу вверх. Приятно, что папа держит её на руках, рассказывает, куда сейчас плывёт наша щука и кто её там ждёт. Словом, я вдруг окончательно осознал то, о чём подумал сегодня ночью, – что теперь нас четверо. Наша команда «ТРИ» увеличилась, но от этого вовсе не стала хуже.

– А теперь Славик! – вдруг сказала Эленка и показала на меня.

От неожиданности я растерялся и бросил, кажется, довольно резко:

– Чего это?

Эленка спрыгнула на землю и взяла меня за руку.

– Папа, возьми Славика на руки, – попросила она.

Мы так и застыли. Ничего себе! Папа даже рот открыл от изумления. Эленка впервые назвала его папой! И сама не заметила – как будто всегда только так и говорила. Я не переставал удивляться этой девчонке. Даже на её нелепую просьбу внимания не обратил. А папа присел перед Эленкой на корточки, положил руки на её маленькие плечи и спросил:

– Как ты меня назвала?

– Папа, – повторила Эленка и просияла. – Возьми Славика на руки, ему не видно.

Мне показалось, что папа сейчас заплачет. Это было уже слишком. Поэтому я вскочил ему на плечи и скомандовал: Подъём!

А потом добавил:

– Эленка права, я не вижу, куда заплыла наша щука.

Папа шутливо зарычал и медленно вытянулся во весь рост, придерживая меня за ноги. Давно он не сажал меня на плечи. Мы оба с трудом удержали равновесие. Это, кажется, ещё больше развеселило Эленку.

Я тоже рассмеялся и посмотрел на свою сестру сверху вниз.