Он, она, они

Непочатый. Не хочу.

Гаврюшин. Тогда слушай! (Декламирует нараспев, стараясь подражать тонике китайского стиха).

Выпал снег молодой.В небесах засияла луна.И на белом пушистом снегуДаже старая лошадь прекрасна![5]

Непочатый. Ты к чему это прочитал?

Гаврюшин. Ни к чему. Просто такие стихи.

Непочатый. Хочешь, мой ветеран и за твоей присмотрит? Безоткатно.

Гаврюшин. Зачем? Что нового я узнаю? Мне уже изменяла жена. Алевтина. Причем в особо крупных размерах. Сначала такое чувство, что обрушился мир, а потом… словно воспользовался чужой зубной щеткой. Но если тебе, Эдик, так хочется – пусть последит.

Непочатый. С чего ты взял, что мне хочется? Я только – ради тебя.

Гаврюшин. Эдик, кому ты врешь? Я дипломат, меня специально учили честно лгать и чуять чужую ложь. Первому я, увы, так и не научился, а вот вторым овладел неплохо. Отстань ты от Веры! Купи себе еще свежего мяса в стрингах и успокойся.

Непочатый.

Леня! В чем дело? Я? Вера?! Ты сошел с ума!

Гаврюшин. У тебя есть квартира в Ницце?

Непочатый. Допустим…

Гаврюшин. Ты звал туда Веру, предлагал заняться непристойными вещами?

Непочатый. Ты о чем?

Гаврюшин. Я? Я – о плевании с балкона в Средиземное море!

Из-за ширмы выглядывает Китаец и хихикает.

Непочатый. Клевета! Откуда знаешь?

Гаврюшин. У меня тут живет китайский домовой. Где же он? (Вертит головой.) Вышел куда-то… Он все слышит и мне докладывает.

Непочатый. Леня, ты много пьешь и стал подозрительным. Надеюсь, твой домовой донес, что мне было отказано. В резкой форме.

Гаврюшин. И это правильно! Если бы я был Верой и выбирал, с кем мне изменить… я бы тоже выбрал Артема. Ты, Эдик, староват, с тобой можно изменить только Родине!

Непочатый.

Леня, ты из позапрошлого века! Сегодня мужчина с каждым заработанным миллионом становится моложе на пять лет!

Гаврюшин. Значит, Абрамович еще не родился?

Непочатый. Значит, так…

Гаврюшин. Но главное не возраст. Ты нечистоплотен.

Непочатый. Я?! У меня в квартире сауна с джакузи, а на даче каскадный бассейн.

Гаврюшин. Да хоть Ниагарский водопад. Повторяю: ты нечистоплотен. В бизнесе. А Вера из хорошей семьи – и очень щепетильна.

Непочатый. В бизнесе по-другому нельзя.

Гаврюшин. М-да, в России богатство как дизентерия…

Непочатый. В каком смысле?

Гаврюшин. Болезнь грязных рук. Давай выпьем за то, чтобы в России бизнес стал прозрачным, как слеза налогового инспектора!

Непочатый. Давай!

Выпивают, закусывают.

Гаврюшин.

Вот скажи мне, Эдик, только честно: если бы ты был Верой, с кем бы ты мне изменял, – с собой или с Артемом?

Непочатый. Что? Если бы я был Верой… Хм… Погоди, попробую представить себя Верой…

Из прихожей слышен звук открываемого замка.

Гаврюшин. Ладно, не тужься! Вот она – дверь отпирает. У нее и спросим.

Непочатый. Откуда ты знаешь, что отпирает она? Может, Алена…

Гаврюшин. Сразу видно, ни одной своей бабы ты толком не прочувствовал. Когда долго живешь с женщиной, знаешь про нее все: когда правду говорит, когда обманывает, когда вздыхает от счастья, когда от скуки, знаешь, как дверь отопрет, как войдет, как посмотрит и что скажет…

Непочатый. Ну и что она сейчас скажет?

Гаврюшин. Она спросит: «Леня, ты опять пьешь без закуски?»

Непочатый. А имбирь?

Гаврюшин. Это не закуска.

Появляется Гаврюшина. Она явно чем-то взволнована.

Гаврюшина. Здравствуйте, Эдуард Никитич! Давненько вы у нас не были…

Непочатый. А что мне к вам заходить-то? Вы теперь все больше по консерваториям…

Гаврюшина (резко). Это не ваше дело!

Гаврюшин (встревоженно). Вера, да что с тобой?

Гаврюшина (очнувшись). Все нормально… Извините! Просто голова болит. Погода меняется. Ты опять пьешь без закуски?

Гаврюшин (гордо глядя на собутыльника). А вот – имбирь.

Гаврюшина. Имбирь не закуска. Я вам сейчас что-нибудь приготовлю. (Хочет идти на кухню.)

Гаврюшин. Вера, погоди! Эдик хотел тебя спросить. Спрашивай!

Непочатый. Не хочу спрашивать.

Гаврюшин (грозно). Спрашивай! А то я сам спрошу!

Гаврюшина. Эдуард Никитич, вы бы уж спросили.

Непочатый. И спрошу! Вера Николаевна, можно мы пойдем куда-нибудь посидим? У нас очень интересный разговор.

Гаврюшина. Леониду Ивановичу надо не посидеть, а полежать.