Он придет

До Нортриджа мы за каких-то полчаса без особых помех доехали по автостраде Вентура-уэст. Въехав на территорию кампуса Калифорнийского государственного университета, направились прямиком к регистрационной стойке. Майло разжился там копией учебного расписания курса Майкла Пенна. Вооруженные этим документом и фотографией из его уголовного дела, мы отыскали парня буквально через двадцать минут – он шел через широкую треугольную лужайку в компании какой-то девушки.

– Мистер Пенн?

– Да?

Симпатичный малый среднего роста, широкоплечий, длинноногий. Светло-каштановые волосы, короткая стильная стрижка. Одет в светло-голубую рубашку-поло, синие джинсы и стильные мокасины на босу ногу. Из его досье я знал, что ему двадцать шесть, но выглядел он лет на пять моложе. Типичная американская физиономия, как с плаката, честная и открытая. Пенн явно не походил на человека, способного намеренно переехать кого-то «Понтиаком Файрбёрд».

– Полиция. – Опять демонстрация значка. – Мы хотели бы побеседовать с вами пару минут.

– О чем? – Карие глаза с серым ободком сузились, губы крепко сжались.

– Мы предпочли бы поговорить с вами с глазу на глаз.

Пенн посмотрел на девушку – совсем молоденькую, не старше девятнадцати, невысокую, темненькую, с короткой стрижкой под Дороти Хэмилл[35].

– Я на минутку, Джули. – Он пощекотал ее под подбородком.

– Майк?..

– Всего на минутку.

Мы оставили ее стоять на месте и направились к бетонной площадке, обставленной каменными столами и скамейками. Поток студентов обтекал нас со всех сторон. Встать было практически негде. Это кампус для приезжающих, общежитий тут раз-два и обчелся. Многие студенты где-то подрабатывают и втискивают занятия в свободное от работы время. Отличное место, чтобы получить диплом компьютерщика или управленца, учителя или бухгалтера, но если вы мечтаете о знаменитых студенческих проказах или ленивых интеллектуальных дебатах в тени дуба, увитого плющом, то можете об этом прочно забыть.

Вид у Майкла Пенна был взбешенный, но он изо всех сил старался этого не показывать.

– Чего вам надо?

– Когда вы в последний раз видели доктора Мортона Хэндлера?

Он запрокинул голову и расхохотался. Гулко, демонстративно.

– Этого говнюка? Читал, что его убили. Невелика потеря.

– Так когда вы видели его в последний раз?

Теперь Пенн ухмылялся.

– Сто лет назад, офицер. – В его устах это обращение прозвучало как оскорбление. – Когда у него якобы лечился.

– Насколько я понимаю, вы о нем не слишком-то высокого мнения?

– О Хэндлере-то? Он же мозгоправ!

Как будто это все объясняло.

– Похоже, вы вообще невысокого мнения о психотерапевтах.

Пенн вытянул к нам руки ладонями вверх.

– Эй, послушайте! Все это было большой ошибкой. Я просто не справился с управлением, а какой-то параноидный идиот вздумал, будто я пытался его задавить насмерть! Меня избили, посадили, а потом предложили условный срок, если я буду посещать психиатра. Прогнали меня через все эти помоечные тесты.

Эти «помоечные тесты» включали «Миннесотский многоаспектный личностный опросник» и еще несколько проекционных тестов. Далеко не идеал, конечно, но по отношению к таким, как Пенн, на них вполне можно полагаться. Я прочел его профиль ММЛО, и психопатия лезла там из каждого коэффициента.

– Вам не нравился доктор Хэндлер?

– Не вкладывайте эти слова мне в рот, – понизил голос Пенн. Задвигал глазами туда-сюда, беспокойно, дергано. За приятным лицом проступило что-то темное и опасное. На сей раз Хэндлер не ошибся с диагнозом.

– Так что же, выходит, нравился? – Майло играл с ним, как со скатом-хвостоколом, надежно пришпиленным ко дну острогой.

– Мне он не нравился, не нравился! Мне не было от него никакого толку. Я не сумасшедший. И я его не убивал.

– Можете указать свое местонахождение в ночь, когда его убили?

– А когда это было?

Майло назвал ему дату и время.

Пенн хрустнул пальцами и посмотрел куда-то сквозь нас, словно прицеливаясь к какой-то далекой мишени.

– Конечно. Всю ночь я провел со своей девушкой.

– С Джули?

Пенн расхохотался.

– С ней-то? Нет, у меня зрелая женщина, офицер. Самостоятельная. – Тут его брови наморщились, а насмешливое выражение сменилось кислым. – Вы ведь собираетесь тоже с ней встретиться, так ведь?

Майло кивнул.

– Это для меня все здорово усложнит.

– Надо же, Майк, а без того все было просто замечательно?

Пенн бросил на него ненавидящий взгляд, который в какую-то долю секунды вдруг стал вкрадчиво-невинным. Он мог играть своим лицом, как колодой карт, перетасовывая, передергивая, доставая снизу. Вот была шестерка – стал туз, были трефы – стали пики…

– Послушайте, офицер, я не имею к этому происшествию никакого отношения. У меня есть работа, я учусь – через шесть месяцев получу диплом. Я не хочу, чтобы меня во все это вмешивали лишь из-за того, что моя фамилия нашлась в бумагах Хэндлера.

Он вел себя как Уолли в «Проделках Бивера»[36] – честнейшее простодушие. «Господи, Бив, да я!..»

– Нам надо будет подтвердить ваше алиби, Майк.

– Хорошо-хорошо, подтверждайте. Только не рассказывайте ей слишком много, хорошо? Лучше так… в общих чертах.