Он приходит по пятницам

Сумасшедший дом

, рассматриваемый изнутри, выглядел далеко не так страшно, как это кажется большинству, глядящему на него снаружи. С санаторием его, конечно, не сравнишь, но и на классический Бедлам

вовсе не похоже. Завывающие психи, смирительные рубашки и лечение монотонно капающими на бритое темя каплями воды и тому подобными методами остались в далеком прошлом. Ничего подобного Палате № 6

или даже той, можно сказать, опереточной картинке, которую нарисовали мои любимые авторы, описывая пребывание в сумасшедшем доме симулянта Берлаги, сейчас в этих заведениях не сыщешь. Не было этого и в семидесятые годы, о которых у нас идет речь. Палата, в которой пришлось пролежать несколько дней Анне Леонидовне, была относительно небольшой, на восемь человек, и лежавшие в ней выглядели и вели себя как самые обычные люди. Ничего явно ненормального в них не замечалось. Такие же тетки и бабки (была и одна совсем молоденькая девушка, покушавшаяся на самоубийство, но счастливо при этом спасенная), как везде. В любой больнице можно встретить и более странных пациентов. С Анной Леонидовной много беседовали: и палатная врачиха и уже знакомый ей доцент, курировавший несколько палат, в том числе и эту, и на обходах к ним время от времени заглядывающий. Ей провели какое-то сложное обследование, при котором на голову надевается шлем с множеством проводов, но, по-видимому, ничего особенного при этом не нашли. Она сдавала на анализы мочу, кровь (из пальца, из вены, еще раз из вены), ее осмотрели терапевт и невропатолог, в особом кабинете она отвечала на множество вопросов, напечатанных на нескольких листах бумаги, и описывала своими словами, что изображено на предъявляемых ей врачом картинках: собака стащила со стола курицу, а мальчик замахнулся на нее палкой

и так далее. Все что-то записывали и подклеивали разные справки в историю болезни, которая за те четыре дня, что она провела в больнице, заметно располнела и толщиной приблизилась к газете «Неделя». Что в ней было написано, она не знала, но перед выпиской – она настояла на том, чтобы ее выписали не позже вечера четверга: мне надо, я не могу пропускать дежурства, я же пообещала, люди же на меня надеются – доцент постарался, по возможности, ее успокоить:

– Конечно, – объяснял он, – галлюцинации, то есть видения ваши, тем более такого устрашающего содержания, свидетельствуют об определенных нарушениях, так что вы должны серьезно отнестись к своему здоровью, но не стоит излишне пессимистически это воспринимать. Пока что я не вижу причин для постановки диагноза тяжелого психического заболевания. Надо полагать, симптомы эти и ваши головокружения – пусть редко, но они всё же у вас бывают, верно? – и ухудшение памяти (на память Анна Леонидовна и не жаловалась никому) – всё это – следствия нарушений мозгового кровообращения. Сосудики в мозге уже не те – возраст дает себя знать – и ничего удивительного здесь нет: у пожилых людей такие явления – не редкость. У кого-то больше, у кого-то меньше выраженные, и симптоматика разная… Такие яркие галлюцинации не часто встретишь, но тоже бывают – у всех всё по-своему. Главное для вас: выбросить самые мрачные мысли из головы и не считать себя обреченной – скорее всего ничего особенно страшного с вами в ближайшее время не произойдет. Но надо следить за собой – не переутомляться, больше отдыхать – вот работу по ночам, лучше бы оставить – уже не те ваши годы, и надо себя поберечь. Было бы хорошо, если бы вы у нас еще с недельку полежали, а мы бы за вами понаблюдали. Но и с этим большой беды нет: вам надо обратиться в психоневрологический диспансер по месту жительства – нашу выписочку покажете, и вас прикрепят к врачу, будете время от времени его посещать, сообщать, как вы себя чувствуете. Вам какое-нибудь лечение порекомендуют – нет-нет, ничего особенного – что-нибудь общеукрепляющее – витамины обычные в укольчиках, антисклеротические препараты – врач решит, что вам лучше. Ну и не бойтесь. Если бы все наши пациенты были такими, нам бы и делать было нечего.