Он приходит по пятницам

Так вот. После такой преамбулы (призванной, по мнению автора, послужить теоретическим обоснованием правдоподобности описываемых обстоятельств) мы можем вернуться к уже начатому рассказу. Закончив с формальным осмотром помещений, командовавший приехавшими милиционерами усач (теперь ему придется носить усы на протяжении всего романа, если только автору не придет в голову, что он должен их сбрить) предложил опечаленной Анне Леонидовне свозить ее на осмотр к врачу. Нет-нет, никаких принудительных освидетельствований, об этом и речи быть не может. Просто – вы же сами видите – что-то с вашим… зрением не в порядке. Лучше бы показаться медикам – посоветоваться со специалистами

. Как к этому отнеслась вахтер и что она при этом думала, мы не знаем – она на эту тему не распространялась, – но внешне она никак не выразила своего согласия или несогласия. Со стороны всё выглядело так, как если бы она сама не знала, что ей делать, и готова была подчиниться любой чужой воле, обещающей ей выход из тупика, в котором она оказалась.

Одного из милиционеров оставили на время в вахтерской, а прочие на известном уже читателю уазике отправились в приемный покой городской психиатрической больницы. Милицейский командир предварительно вкратце объяснил дежурному врачу суть дела, на что тот вяло согласился: Ну да, похоже, из нашего контингента. Но без обследования что можно сказать?

Затем настала очередь самой Анны Леонидовны. Врач расспросил пациентку о некоторых обстоятельствах ее жизни, главным из которых было, по-видимому, выяснение того, не лечилась ли она раньше у психиатра. Не был забыт и дежурный вопрос: Голоса слышите?

 – без чего не обходится ни один осмотр специалистов данного профиля. Побеседовав еще немного с односложно отвечающей на его приставания женщиной и попытавшись намеренно грубым тоном и демонстративным недоверием к ее ответам вызвать какую-нибудь агрессивную реакцию со стороны опрашиваемой, но не добившись от нее ни малейшего всплеска эмоций, врач счел свою миссию законченной. Однако при этом он – вопреки ожиданиям – не отмахнулся от нее и не отправил туда, откуда она пришла, а отнесся к ней с вниманием и предложил устроить ей консультацию у авторитетного специалиста: У нас клиническая больница, и консультации проводят сотрудники кафедры психиатрии – очень грамотные и опытные врачи. Посмотрят вас и решат, как дальше быть, может, и лечение какое-то порекомендуют

 – объяснил он преимущества своего предложения. Анна Леонидовна не выразила особой радости по поводу открывавшейся перед ней возможности попасть на прием к самому профессору или к кому-то из его ближайших сотрудников, но и отказываться не стала – отнеслась, наверное, к этому, как к еще одному полустанку на предстоящем ей крестном пути. Истолковав ее молчание за согласие, психиатр велел ей в понедельник прийти к десяти утра в приемный покой и сослаться на договоренность о консультации, на которую он обещал ее записать. Всё складывалось наилучшим образом и шло, как расписанное по нотам, пациентке не требовалось ничего решать самой и каким-то образом этого добиваться. Возможно, что свою роль сыграло присутствие офицера милиции – немногие из нас решились бы отказать в посильной помощи сотруднику органов, даже если бы он и не просил об этом напрямую. Отрицательное мнение прочих штатских о милиции может, как видите, приводить и к положительным эффектам. Однако, рассматривая всю ситуацию в целом, я не вижу ничего невероятного в том, что милиционер мог проникнуться участием к годящейся ему в матери старухе, которая очевидно сходила с ума, но была еще в достаточно здравом рассудке, чтобы быть пришибленной своим открытием и страшиться своего близкого будущего.