Он приходит по пятницам

По Костиным соображениям выходило, что дело об убийстве электрика, с одной стороны, не сулило ничего хорошего: неправильное дело, не укладывающееся ни в какой известный шаблон: ни в учебниках про такие не написано, ни в практике с такими случаями никто не сталкивается. Убийство в научном институте… глубокой ночью… непонятно как и зачем туда пробравшегося Мизулина (заметь, не известного милиции и уже не раз отсидевшего рецидивиста, а обычного работяги-пьяницы)… в пустом здании… Что? Почему? Какой во всем этом смысл? Ничего не ясно. Если отбросить всю эту чепуху с возвращением трупа, то непонятно, за что тут можно уцепиться, за какую ниточку можно потянуть, чтобы распутать клубок. Да и ниточек-то никаких не видно. Исходя из такой диспозиции, Костя считал, что шансы на успешное раскрытие этого преступления невелики, а если взглянуть чуть более пессимистически, дело выглядит как стопроцентный «висяк» – то есть дело будет прекращено вследствие невозможности найти виновных и таким неоконченным уйдет в архив. Перспектива неприятная для любого следователя. С другой стороны, необычность этого дела опасна еще и тем, что оно с самого начала попало в поле зрения высокого милицейского руководства. Оно еще и открыто не было (да, собственно, и преступление-то еще не произошло), а о нем уже ходили разные – в основном, анекдотические – слухи. Теперь же оно воспринимается не просто как анекдот, а как

скверный анекдот. (Здесь Миша заметил в своем рассказе, что, судя по выражению, Костя читал Достоевского; поверить в это было нелегко, но кто его знает). Начальство, конечно, об этом казусе не забудет и регулярно станет осведомляться, как продвигается расследование. А что на такие вопросы ответишь?

Сочетание этих обстоятельств приводит к лежащему на поверхности выводу: никто за мизулинское дело браться не захочет. Кому нужны такие – далеко не радужные – перспективы? Потому-то – Костя тут не сомневался – выбор и пал на него: нашли крайнего

, так сказать. Руководитель отдела, по-видимому, рассудил, что в данном случае желательно загодя подстелить соломки. Если, как можно ожидать, расследование забуксует, то в объяснение можно будет привести объективные трудности и неопытность молодого следователя. Не бог весть какое оправдание, но хоть что-то. При этом Костя не видел возможности как-то уклониться от неприятного задания: например, внезапно заболеть или еще как-нибудь (

или задействовать папино влияние, не без ехидства добавил про себя Миша). Если даже это и удалось бы, лучшим выходом из положения такое решение не назовешь. Ему – молодому и неопытному – поручили сложное и – в случае успеха – громкое, неординарное дело, а он вильнет в сторону. Вряд ли в ближайшем будущем ему выпадет еще один такой случай, придется так и ходить на вторых ролях. А здесь, если повезет, можно сходу добиться известности и определенного авторитета – избавиться от приклеенных к нему эпитетов: молодой, неопытный

. В этом смысле одиозность дела и даже его мутность и бессмысленность могут пойти на пользу. Нет, Костя твердо был настроен из кожи вылезть, но довести дело до суда.

По ходу этого достаточно длительного Костиного монолога Миша пару раз пытался вставить какие-то замечания, но хозяин отвечал на них односложно, – видимо, не обращая на них ни малейшего внимания, – и продолжал разъяснять свою позицию. Покончив с общим взглядом на ситуацию, он перешел к непосредственному обоснованию своего намерения вовлечь в дело подвернувшегося ему Мишу.