Он приходит по пятницам

– Э, нет! Через парадный подъезд им ходу нет. Здесь без ведома вахтера им ничего не светит. Она непременно должна быть с ними в сговоре.

– Так… Ладно, об ее участии в шайке говорить нет смысла. Тут я согласен, иначе к чему эти вызовы милиции и вся эта канитель, но… – Миша был не из тех, кто в споре быстро сдается, сраженный каким-то неопровержимым фактом. – Почему не предположить, что ваш лейтенант был прав и что бандюги запугали вахтершу и вынесли труп через главный вход? А после этого ей уже и деваться было некуда – что скажут, то и сделает.

Тут Миша сгородил явную чушь, и Костя этим моментально воспользовался. Похоже, что как спорщик он мало чем уступал своему партнеру в сообразительности и изворотливости. И почему мы его тупицей в школе считали, – сам же недоумевал потом мой рассказчик. –

Шустрый такой парень оказался. Вполне мог бы и в нашей компании прижиться.

Думаю – это я уже сейчас думаю, – что главное Костино отличие от Миши и его приятелей – начитанных болтунов и остряков – было в развитой прагматичности будущего юриста и сотрудника следственного отдела. Есть такие ребята, которые уже со школы понимают, что умение быстро решать геометрические задачки и, вообще, принадлежность к числу лучших учеников в классе никакой особой пользы человеку принести не могут. А посему, стоит ли копыта драть? Исходя из этой – здравой, в общем и целом, – мысли (иногда я даже жалею, что она не пришла мне в голову гораздо раньше, – хотя главное тут, наверное, в складе характера), юные прагматики и не пытаются конкурировать с лучшими учениками (особенно, если не питают какого-то пристрастия к одному из изучаемых предметов) и учатся спустя рукава: лишь бы не нарываться на опасность остаться на второй год. А при взгляде со стороны (то есть в глазах своих одноклассников и учителей), они – независимо от их реальных способностей и уровня интеллекта – практически не отличаются от тех истинных тупиц, которые и при всем старании не могут толком усвоить курс школьных наук. Как учился Костя в институте, мы не знаем, но можем предположить, что и там он следовал уже испытанной линии поведения: лавров не стяжал, но экзамены исправно сдавал, да кое-что, наверное, и воспринял из изучаемых учебных дисциплин. А обнаруживать свои – не такие уж и малые, как выясняется, – способности он счел необходимым лишь тогда, когда в его руках оказалось настоящее дело

, чьи результаты могли серьезно повлиять на его дальнейшую судьбу.

Однако вернемся к той дискуссии, которую вели наши герои.

– Какой еще труп они вынесли? – мигом среагировал Костя. – Это Одинцов мог такое предполагать – будем даже считать, что не без оснований. Но мы-то знаем, что никакого трупа не было. Или ты иначе считаешь?

– Ну да, ну да, – смешался Миша, – тут я глупость сказал…

Он немного помедлил, сконфуженный своей оплошностью, но, тем не менее, не сдался окончательно, а попытался зайти с другого конца:

– Кстати говоря, тебе не кажется, что главное во всей этой истории – как раз этот самый труп: то он возникает, то исчезает… Пусть всё остальное тоже непонятно – кто? как? с какой целью? – но всё прочее, по крайней мере, не противоречит законам физики, а это ведь ни в какие ворота. Не правильнее ли было бы с этого несуразного факта и начинать? Если бы мы в нем разобрались, то вполне вероятно, и всё остальное стало бы намного понятнее. Как, Холмс, считаешь? Надо ведь искать противоречие, за которое можно зацепиться, – такую вот несуразность – а через него и вся картинка должна проясниться.

– Да. Это ты верно говоришь.

Костя ненадолго приостановился – видимо, стараясь поточнее сформулировать то, что собирался сказать, – и продолжил уже начатую мысль:

– Тут я с тобой полностью согласен. Главная изюминка – этот самый «ходячий труп». Именно он ставит всех в тупик, и благодаря ему это – рядовое, в общем-то, – убийство вызвало столько разговоров и обратило на себя внимание высокого начальства. Так-то чего в нем примечательного? Ну, зарезали какого-то алкаша-электрика – то-то делов? Обстоятельства таковы, что сходу ясно, не по пьянке пырнули, и, по всей видимости, за этим какая-то более или менее серьезная криминальная история. Скорее всего, какие-то деловые в это замешаны. Замочили, так сказать, подельника за какие-то грехи. Но и только. Непонятно, кто убил, за что и как он это проделал. Ну, так это и в большинстве подобных дел неизвестно. С этой стороны, всё как всегда.

Миша внимательно слушал рассуждения своего Холмса, и как-то уже потерял желание дальше спорить, а Костя продолжал излагать свои соображения: