Он призвал меня

Не знаю, сколько я так пролежал. Меня потребовали к телефону. – «Доброе утро, господин профессор, – послышалось в трубке. – Это ваш ученик Бернгард Вайсер; я хотел вас спросить, не смогли бы вы на протяжении этого учебного года провести день осмысления?» Я был поражен, услышав такое предложение – в такую минуту!

– Ну, разумеется, – ответил я, – договоримся завтра в школе.

«Какой странный день, – подумалось мне. – Он не пройдет без последствий! Ты покинул Бога, но не Он тебя. Он хочет взять тебя к себе на служение. К этому мне нужно основательно подготовиться!"

Я взял себе пойти на исповедь, но об этой истории никому не рассказывать: ведь мне просто не поверят или примут меня за набожного чокнутого. А прослыть чокнутым, да еще «набожным», я не хотел ни в коем случае!

Два дня спустя я сидел перед молодым священником-францисканцем, которого знал еще по духовной семинарии. Я доверил отцу Иосифу всю эту историю. Он ответил пророческими словами: «Если ты решил снова посвятить себя Богу, ибо Он позвал тебя, то подумай, что тебе придется считаться с пустыней. На твоем месте разумнее было бы не цепляться за набожные высокопарные настроения, а как можно глубже подготовиться к духовной пустыне. Бог желает испытать верность своих призванных и сформировать их. Это невозможно без страданий. Так что – молись каждодневно о силе веры и терпения».

Как он был прав, я тогда не мог себе еще представить. Облегченный я вышел с исповеди. Пусть только наступит эта «пустыня», я справлюсь с ней играючи! После чего в книжном магазине я закупился духовной литературой: вооружившись таким количеством «набожного оружия», я был уверен, что уже ничего плохого не могло произойти. Я чувствовал себя новым человеком.

ПУТЕШЕСТВИЕ В САХАРУ

Летние каникулы наступили как раз вовремя. Мне уже давно надоела вся эта мишура вечеринок, и я решил, что пересечение алжирской Сахары поможет мне – эмоционально и географически удалиться от событий последних недель. Два предыдущих путешествия в пустыню уже дали мне некоторый опыт, так что я пустился в дорогу в одиночку; моей целью был Тамарассет в горах Хоггар.

Поездка на Рено 4 оказалась затруднительной; я вез с собой пятнадцать шерстяных одеял, коробку с лекарствами, марлевые бинты, шариковые ручки и жевательную резинку для раздаривания и, конечно, несколько хороших фокусов: по предыдущим путешествиям я уже знал, что все это способствует быстрому сближению с местным населением.

В Алжире сразу же начались трудности: 60 градусов жары в машине, высокая испаряемость бензина, песок, плохие дороги, частично запорошенные трассы и, как всегда в таких случаях, обязательное расстройство желудка. Но все это было для меня не ново, так что я продолжал свой путь по маршруту Танецроуфт-Тамарассет. В оазисе Бени-Аббес я в четвертый раз поменял покрышки и заночевал там, где в последний раз жил пустынником знаменитый Чарльз де Фуко.

Контакт с местным населением состоялся мгновенно, и я тут же был приглашен на свадьбу. Все одеяла и несколько бинтов я подарил присутствовавшим там мужчинам (женщины до полночи праздновали в своем кругу). Наверное, они не знали, что делать с бинтами, потому что в какой-то момент они забегали по двору в белых тюрбанах. После того как они потешились вдоволь этим подарком, они принесли мне большую миску «кус-куса» – национального блюда из баранины, риса и оливок. В полночь я незаметно скрылся и отправился спать, так как назавтра я собирался выехать очень рано. Моя палатка стояла на краю оазиса, под фиговой пальмой. Перед лицом этого ясного звездного неба, в этой необычайной для меня ночной тишине я произнес еще длинную молитву, после чего скоро заснул.

Муэдзин призвал к молитве. Было пять часов утра и очень холодно. Я быстро собрал свои вещи, намереваясь больше не задерживаться. Но вдруг заметил полное отсутствие моих фотопринадлежностей и устремленный на меня пристальный взгляд. Мальчик лет десяти подошел ко мне, неся мой фотоаппарат и все остальные принадлежности в охапке.

– Мсье, вот ваши вещи; вчера вечером я взял их из машины, чтобы их не украли.

В знак благодарности за его честность и заботу я подарил мальчику несколько шариковых ручек и пачку жевательной резинки – и он гордо ушел. Однако дети редко появляются в одиночку; в мгновение ока меня окружила целая орава. На прощание я показал им еще один фокус и, под улюлюканье торжествующей толпы, удалился в одиночество пустыни.

Было тягостно; после десяти часов температура поднялась молниеносно, вследствие чего вода в радиаторе закипела. Это означало: ехать медленнее, делать остановки, терять испаряющийся бензин, молиться. Я находился где-то между Адраром и Реггане, как вдруг небо в одно мгновение потемнело, приобретая желтоватый оттенок. Ага, подумал я, вот оно, самое суровое испытание – песчаная буря! Значит, так: остановиться, закупорить выхлопную трубу, все плотно закрыть и ждать в машине.