Она читала по губам

Ее могли, конечно, выдать припухшие от поцелуев губы, случайный синяк на предплечье, умиротворенный, счастливый взгляд… но Фриц, к счастью, был очень занят на работе. Приходил поздно. Быстренько чмокал в щечку жену, равнодушно клевал кулинарные изыски тети Нины и уже за столом начинал зевать. Да еще, бедняга, переживал, что супруге его внимания не хватает. Бормотал виновато: «В выходные… обязательно! Сделаем шашлычки, сходим в баньку…»

– Да ладно, у меня на работе тоже завал, – лживым голосом отзывалась Адель.

Работал муженек, оказалось, не зря – зарплату ему изрядно повысили, выдали бонус. Фриц – нет бы с немецкой педантичностью скопить – весь его потратил на новую машину жене.

Адель – чтоб Савву уесть – попросила себе «БМВ». Тоже «икс-пятый», но только что из автосалона.

– Фриц твой золото, а не мужик! – вздыхала тетя Нина. – Повезло тебе, Адель, ох, повезло!..

…А на ближайшие выходные муж решил устроить для супруги праздник. Программу держал в секрете, но тетя Нина – она принимала в подготовке непосредственное участие – конечно, все разболтала:

– В Париж тебя хочет отвезти. В пятницу туда, в воскресенье обратно. Просил меня фотографии твои найти, для визы.

– Кто б возражал! – обрадовалась Адель.

Чмокнула тетю Нину в щечку:

– Спасибо, что предупредила. Я хоть маникюр сделаю! И обуви у меня нет для Парижа.

В четверг – когда пришла к Савве – с порога выпалила:

– Я ненадолго.

Еще нужно было успеть в парикмахерскую, и на работе дела оставались.

– Когда отпущу, уйдешь, – буркнул тот.

В своем стиле налетел на нее прямо в коридоре. Прижал к стене, распахнул кофточку, щелкнула, разрываясь, резинка трусиков…

В этот момент звякнул дверной звонок.

– Да пошли вы все! – в запале пробормотал Савва.

Подхватил Адель на руки, поволок в спальню.

Однако давили на кнопку беспрерывно.

Савва положил ее на кровать, пообещал:

– Щас вернусь. Только прибью гада.

Накинул халат, поспешил в прихожую.

Адель услышала сначала, как распахнулась дверь. Потом – знакомый голос. Два знакомых голоса.

Она в ужасе вскочила, пытаясь найти одежду.

А на пороге комнаты уже стоял Фриц. Молча.

Было бы легче: закричи он на нее. Начни бесноваться. Ударь. Но муж просто смотрел. Недоуменно, испуганно. Моргал – будто ребенок, который верит: закроешь глаза, и кошмар растворится.

– Фриц… – выдохнула Адель. – Это… это не то, что ты думаешь.

Чего еще говорить? Как оправдываться? Когда она в чужой квартире. Постель разобрана. Кофточка – застегнута через пуговицу, впопыхах.

Вспомнился вдруг один из ее эфиров. Передача про супружеские измены. Гости в студии – гадалка, психолог, светская львица – дружно сошлись во мнении: если тебя засекли, молить о прощении бессмысленно. Чтобы вывернуться, надо самой обвинять, наезжать, высказывать претензии.

Когда снимали, Адель казалось: идея неплоха. Только сейчас она поняла всю ее бредовость. Не глупо ли наезжать, когда ты в чужой квартире и без одежды?

А Савва, блин, хорош: стоит с видом моя хата с краю. Бояться (если вдруг Фриц кинется в драку) ему нечего. Молодой завсегдатай фитнес-клубов против толстяка-диабетика – исход поединка предрешен заранее.

Хотя мог бы мужа в квартиру просто не пустить. Или как минимум задержать в коридоре, чтоб Адель одеться успела.

– Кто тебе сказал? – горько вздохнула жена.

Фриц посмотрел непонимающе:

– Что?

– Кто сдал меня?

– Какая разница, – отмахнулся немец. Губы дрогнули. Лицо исказила усмешка: – Я не поверил, конечно. Был уверен: на тебя наговаривают. Просто так сюда поехал. Для смеха…

– Прости меня, Фриц, – опустила голову Адель.

Потянулась коснуться его руки – но муж шарахнулся, будто от чумной. Посмотрел на нее почти с отвращением, страхом. Ни капли, ни следа в глазах прежней, всепоглощающей и всепрощающей любви.

И выглядит ужасно: лоб весь в поту, свитер под мышками потемнел от влаги.

Савве достало наглости снисходительно, свысока улыбнуться.

– Эх, Адель… – Фриц безнадежно махнул рукой.

Ему явно было плохо – не только морально, физически. На лице ни единой краски, щеки ввалились, рот дергается.

– Я… я любил тебя, – пробормотал муж. – Я так тебя любил!

Руки тряслись, лицо стало не просто иссиня-бледным – черным каким-то.

– Я тоже любила тебя, Фриц, – опустила голову Адель.

– О, да! – саркастически молвил немец.

Он теперь дрожал весь – плясали губы, даже щеки дергались. Пошатнулся, попытался схватиться за воздух.

Савва нахмурился, шагнул к нему, но не успел. Фриц тяжело обвалился на пол, голова запрокинулась.

– Боже! – ахнула Адель.

Бросилась было к мужу. Остановилась. В страхе уставилась в застывшее лицо.

Любовник подхватил Фрица под мышки, приподнял, шлепнул по щеке:

– Эй, дядя! Не помирать мне тут!!

Однако глаза Фрица уже бездумно смотрели куда-то в потусторонний мир.

– Дьявол… – Савва растерянно обернулся к ней.

– Он умер? – истерически выкрикнула Адель.

– Хрен его знает. – Любовник бестолково щупал Фрица за шею, пытаясь найти пульс. Наконец, облегченно пробормотал: – Дышит вроде. – Цыкнул на Адель: – Чего застыла?! «Скорую» вызывай!