Она читала по губам

– Но… – растерянно воскликнула она. – Я же видела: ему нехорошо! Очень бледный был. Мерз, руки дрожали. Все симптомы налицо!

– А вы не медик, чтобы в симптомах разбираться, – пожал плечами врач. – Мало ли, почему его трясло? Перенервничал скорее всего. Вы ведь, кажется (слегка смутился, подбирая слова)… в тот момент с ним ссорились?

– Не важно, что мы с ним делали, – отрезала она. – Важно, что муж выглядел не просто расстроенным. Но совершенно больным. От нервов так трясти не может, понимаете?

– И вы решили самостоятельно поставить ему диагноз, – холодно парировал доктор. – Хотя должны были прежде всего спросить – его самого, – когда он в последний раз колол себе инсулин.

– Да не успела я спросить! – опустила голову она. – Он сознание потерял.

– Вот и нужно было немедленно «Скорую» вызывать. А не самодеятельность устраивать, – приговорил врач.

– Но я же, как лучше, хотела, – прошептала Адель. – И «Скорую» тоже вызвала. Сразу.

Однако врач безжалостно молвил:

– Молите теперь бога, чтоб выкарабкался он.

* * *

Сидеть под дверью реанимации Адель не стала – помчалась домой.

Тетя Нина кинулась к ней с порога:

– Аделечка, что-то случилось?

Она внимательно взглянула на помощницу. Процедила:

– С чего вы взяли?

– Ну-у… – смутилась тетя Нина. – У тебя такое лицо…

Хотя сама тоже бледна, словно смерть. При том, что утром – когда Фриц собирался на работу, а Адель в парикмахерскую (ну, и к Савве) – выглядела домработница прекрасно.

«А не она ли сдала меня муженьку?!» – мелькнула догадка.

– Вы с Фрицем сегодня общались? – спросила Адель как можно небрежнее.

– Да, да, – с готовностью откликнулась экономка (будто давно отрепетировала ответ). – Помнишь, он утром сказал, что вернется поздно? А где-то в полдень вдруг приехал. Сказал, документы важные забыл. И сразу в свой кабинет пошел. А потом я услышала – телефон звонит. Городской. Фриц из кабинета ответил. Говорил пару минут, потом выбегает – лицо бледное. Сначала к выходу, потом вдруг будто вспомнил. Остановился. Вернулся в кухню. Из аптечки шприц достал, ампулу. Укол себе сделал…

– Где они? – перебила Адель.

– Кто?

– Шприц, ампула!

– А… а зачем вам? – растерянно пролепетала экономка.

– Где?! – возвысила голос хозяйка.

– В мусорке… но я не понимаю…

Адель бросилась в кухню. Вывалила мусор из ведра прямо на пол. Вот они. Шприц… пустая ампула из-под инсулина… Маркировка обычная – «инсулин U-40».

Никакого криминала.

– Адель. Что случилось? – Голос экономки обрел внезапную твердость.

– Фриц… в реанимации… В тяжелом состоянии… – всхлипнула она.

По лицу тети Нины промелькнула тень. Ничего больше не спросила – молча сделала шаг назад. Навалилась на стену. Лицо – виноватое.

«Точно. Она меня и сдала! – уверилась Адель. – Но откуда, гадина, узнала?!»

Схватить экономку за грудки и вытрясти признание. Преступлением больше, преступлением меньше! Ее ведь уже подозревают в покушении на жизнь мужа. Тяжкие телесные, что она нанесет домработнице, особо на приговор не повлияют.

А тетя Нина – вот змея-то фальшивая! – обнимает ее. Бормочет ласково:

– Аделечка, не переживай!.. Все уладится!..

И даже не спросила, что с Фрицем. Почему он в больницу попал.

…В этот момент зазвонил городской телефон. Адель схватила трубку:

– Алло?

– Могу я услышать Адель Александровну? – поинтересовался сдержанный женский голос.

– Да, да, это я! – выкрикнула она.

И узнала, что ее муж пятнадцать минут назад скончался.

Адель положила трубку и выдохнула:

– У… умер.

Тетя Нина стояла бледнее, чем Фриц перед обмороком, судорожно глотала воздух. Наконец, выдавила:

– П-пусть… земля ему будет пухом.

* * *

Вскрытия Адель ждала со страхом.

Однако причина смерти в заключении значилась совершенно невинная: острая сердечная недостаточность.

– Но… вы же говорили про гипогликемический шок?! Очень низкий уровень сахара? – кинулась она к лечащему врачу. – Что это из-за моего укола случилось?!

– Низкий уровень сахара мог спровоцировать сердечный приступ, – пожал плечами врач. – Но сам по себе причиной смерти не явился. Это я вам ответственно заявляю.

– Слава богу, – возвела глаза к небу Адель. И тут же поправилась: – То есть слава богу, что это не я в его смерти виновата…

– Нет, не вы, – согласился доктор. – Совершенно очевидно: даже если доза была превышена вдвое – от этого умереть он не мог.

– А вы смогли выяснить – сколько у него в организме было инсулина? – поинтересовалась она.

– К сожалению, это невозможно, – пожал плечами врач. – Современная медицина в состоянии определить лишь его присутствие в организме – но не количество.

– Значит, ему все-таки с сердцем плохо стало… – пробормотала она.

Врач чуть раздраженно пожал плечами. Ему явно хотелось побыстрее распрощаться со свежеиспеченной вдовой. Он отечески похлопал ее по плечу, подытожил:

– Скорее всего. Что вы хотите – диабет, возраст…

«Не диабет его убил – я, – терзала себя Адель. – Своим предательством, своей подлостью…»

А вот кто выдал ее?