Она моя. Забытая ночь

– Мамочка, – зовет меня Юля, когда я пытаюсь отойти от этого ужаса. – Завтра пойдем гулять?

– Обязательно, принцесса. Может поиграем в песочек?

– Давай, – радостно кричит, и маячит рядом, пока я вытаскиваю разноцветную массу с полем для будущего хаоса.

Смотрю на нее, как она радостно смешивает цвета выстраивая и заполняя формы смесью, а сама думаю о той жестокости, которую на меня обрушивает моя родная мать.

Я просто не представляю, что должно меня так поменять, чтобы я просто перестала любить свою девочку.

Просто не понимаю ее…

После тех самых суток, которые я провела в неведении и без дочки, я стала еще больше бояться суда. Ведь в этом случае так быстро изменить решение суда я не смогу.

Уложила спать Юлю и так не хотела уходить, даже из комнаты. Все сидела рядом и гладила ее по голове, посылая ей всю свою любовь и нежность, окутывая ими.

Казалось, эта суббота не отличалась от наших обычных "до". Но все-таки существовала эта незримая линия. Черта, делившая нашу жизнь. Я пыталась ее стереть… не получалось. Получится ли когда-нибудь?

Вышли из магазина держа в руках Юлькино мороженое, потому что я еще не до конца выздоровела, но отказать малышке в прогулке не могла. прошли на площадку, и как только она доела свою порцию ускакала на качели, а ко мне подошел тот, кого я не была готова видеть.

Глава 22

– Дина…

– Уходи. Я вроде бы ясно выразилась, Артем.

– Ты должна меня выслушать.

– Я ничего тебе не должна. Вот прям НИЧЕГО, Власов. И для того, чтобы тебя выслушать мне необходимо как минимум желание. А его у меня нет. И не нужно сюда приходить. У меня и без тебя куча дел и проблем. Именно ты их принес и вдобавок можешь их троекратно увеличить. Хотя постой, – сделала вид что думаю, о чем то, – быть может это план? Дружку помогаешь, фея?

Нутро затопило новой волной обиды и растерянности.

– Перестань, Дина. Просто выслушай и поймешь, что все не так.

Тут же вспомнила, что просила об этом маму. Но если там, у нее нет причин для подобного поведения, то я могу и не слушать, по крайней мере сейчас.

– Нет, Артем. Мы поговорим, но позже. Я сейчас просто не хочу. Не ходи сюда. Не нужно того, чтобы Юля к тебе привыкала, – слова лились так тяжело, словно я выплевывала песок изо рта. – И наш разговор ничего не поменяет. Я для себя все решила уже. У меня полторы недели до суда, и я хочу быть собранной.

– Решила? А разве не принимают решения двое?

– Вот тут ты прав. Я решила за себя и за мою дочь. Мне сейчас не до отношений, тем более таких. Я желаю, как можно дальше быть от всего, что будет напоминать мне о прошлом. А ты, самое яркое и самое больное из тех, что есть. Мне не нужны ни твоя помощь, ни твои объяснения. Я прошу лишь об одном – уходи.

Все то время пока я произносила свою речь, он стоял и смотрел мне в глаза. Я никогда в жизни не ощущала себя так отвратительно, как сейчас.

И тут смешалось все подряд. Обида, сожаление, боль за все что было и то, чего не будет, разочарование в нем, нежелание видеть и вспоминать, было все, кроме одного – понимания, что это поможет.

Но я решила думать в первую очередь о своей дочери, а не о себе, даже зная, что поступаю неправильно.

Отвернулась от него в сторону площадки, наблюдая, как Юля карабкается на маленькую горку.

Артем стоял позади меня я чувствовала это. Он не уйдет.

«Уходи… Ни к чему тебе я…мы…», – шептала мысленно, хотя казалось, что все слова превратились в абракадабру.

– Летом, – начал он, – я обычно делал вылазки в город, туда, где побольше народа и делал фото. Ну знаешь эти фотографические задумки, типа люди в естественной среде. Я приехал к фонтанам в центре, рядом с парком ботаническим. Маленькие дети бегали среди литров воды, взмывающих в воздух из земли. То еще зрелище, но было жарко и мне так хотелось вместе с ними пробежаться там. Мы в очередной раз поссорились с женой, и я пошел делать то, что меня всегда успокаивало.

Я медленно скользил камерой и щелкал все подряд, пока не остановился на одной юной, безумно красивой девушке и ее подруге. Она смеялась и кадры с ней были просто волшебными. Я видел в ней жизнь. Она сама была сплошной жизненной энергией.

Знаю, поэтично, но так оно и было, – Артем хмыкнул и замолчал, а я стояла как тот самый фонарный столб: непоколебимая и бетонная от основания и до конца.

«Он что обо мне сейчас?»