ОНА.puzzles

А мы все чего-то пыжимся, пялимся в телескопы, снаряжаем космические экспедиции, проникаем в секреты Большого Взрыва, а сами того не ведаем, что, возможно, так же на каком-нибудь неведомом хайвэе брошены в окно чьей-то пьяной рукой, и жить нам всем осталось пока искры не осыпятся на холодный асфальт…

Н-да… накрыло… прикольно…

От этой позитивной мысли улыбаюсь. Из-за ощущения, что я лечу, словно на звездолете, стараясь вырваться за пределы гаснущих за спиной галактик, сбавляю скорость до подозрительных пределов. В меня вливается латинский пассаж Santana и широкая часть бегущего слева Ленинградского проспекта превращается в съемочную площадку клипа в стиле roud-movie. Редкие машины проносятся в обе стороны, развозя своих владельцев и их пассажиров по своим жизням. И вряд ли кому приходит в голову, что все это возможно, пока искры не коснулись холодного асфальта… Да и стоит ли забивать себе голову всякой конопляной чепухой, когда и так хватает забот, если не на всю жизнь, то на эту теплую ночь точно?..

И пошел дождь.

Даже не сразу замечаю… Как будто реальность провернулась еще на один градус, добавив яркой иллюминации, дающей ощущение иллюзорности всего, что за пределами автомобиля, предельно медленно двигающегося по темной маленькой дорожке Ленинградского проспекта в сторону Белорусского вокзала, разрисовавшего своими шпилями темно-фиолетовый фон московского космоса. И мне кажется, что я один во всем мире, а редкие машины на освещенной части – так, навигационные спутники, передвигающиеся по заданной траектории, или вовсе – голограмма. Но для кого?! Неужели только для меня? Только для меня создается иллюзия присутствия какой-то жизни, фальш которой так заметна под дождем…

Но ведь кто-то это все создал, пусть и для меня одного? При чем, отдать должное, изрядно потрудился, создав все это вокруг меня, на моем пути, и все это только ради того, чтобы я вот так неожиданно, во время дождя, понял вдруг, что все вокруг меня бутафория, декорация моей жизни, которой, на самом деле, тоже не существует – я лишь аудитория Santana, мечущегося по салону моего BMW с гитарой наперевес и вырывающего своими шустрыми пальцами стоны из моей души, но, если понять, кто сейчас обо всем этом думает, тогда можно будет вычислить того, кто все это придумал для меня одного, да…

Перед тем как вырулить на мост, после которого начинается самая, наверное, воспетая и – одновременно – оплеванная улица нашей страны – Тверская, останавливаюсь и выхожу из машины, чтобы подставить лицо дождю.

Люблю дождь.

Люблю слезы неба, стекающие по моему лицу, порой, вперемешку с моими… но сейчас – нет, я не плачу, а напротив – улыбаюсь… Чему? Да кто его знает?

Просто дождь.

Просто капли стекают по моему лицу, словно слезы по щекам, но мне хорошо.

Просто дождь.

Просто улыбаюсь.

Просто хорошо.

Просто один.

А ночь нежна, и весь этот мир придуман только для меня…

Просто накрыло…

– У Вас все в порядке? – подъехавший патруль ДПС напоминает, что я не совсем один, если не во всем мире, то в этом городе точно. Ночью, видимо, возможно пообщаться только с представителями закона, не спешащими, правда, в этот раз покинуть свою белую с синей полосой «пятерку» с номером 617 на борту. Наверное, не любят дождь.

– Да, спасибо, – отвечаю патрульной машине.

– Пил? В смысле, употребляли спиртное? – любопытствует экипаж.

– Да нет, просто дождь люблю, – в этот раз решаю отстоять свои кровные «зеленые», а то так до Чертаново не дотяну. И мне легко это удается.

– Романтик что ли? – усмехнулась патрульная машина.

– Наверно… – пожал я плечами.

С минуту весь экипаж внимательно разглядывает меня, словно экспонат в музее изящных искусств. Я, в свою очередь, смотрю на них как на прилипших к стеклу аквариумных рыбок в касках. Наконец, одна из рыбок, видимо, старшая из них, принимает решение:

– Не простудитесь. Доброй ночи!

– Спасибо, и вам тоже, – благодарю я ныряющую под мост патрульную машину, звуком порванного глушителя напомнившая мне, что я далеко не один, если не во всем мире, то в этом городе – точно.

Промокнув до комфортного состояния, сажусь обратно в свой BMW и на верхней ноте обрываю очередную серенаду Santana. Перебираю CD-чейнджер и останавливаю выбор на Ennio Morricone. Конечно же, Morricone! – и ты уже в образе промокшего под дождем гангстера.

Выруливаю на мост и, оставив справа не прекращающий многолюдную суету Белорусский вокзал, с беспечно-ленивым видом выезжаю на Тверскую.

Тверская живет каким-то своим особенным, обособленным от других улиц, миром со всеми прилегающими к ней улочками, дворами, двориками и последним перекрестком на Тишинке. Это все будет Тверская. Люблю Тверскую, люблю просто гулять по ней, бесцельно заглядывая в любую открытую дверь, чтобы, задержавшись у витрины, изнутри посмотреть на самую легендарную улицу, практически никогда не знающую покоя.