Она развалилась

Киевляне оказывали поддержку вещами и продуктами для охраны. Также народ "скидывался" деньгами. Участников голодовки пригласили в финале и после ликвидации кассы под роспись раздали всем их долю. Это было по 15 советских рублей с копейками, если не ошибаюсь.

Такая лояльность властей кажется удивительной, если вспомнить, что всего через пару месяцев в Латвии и Литве произойдут столкновения с человеческими жертвами, а Рижский и Вильнюсский отряды ОМОН выйдут на тропу войны против прибалтийского сепаратизма.

– На Украине тяжело было отделить "своих" от "чужих". Если сегодня в Киеве 75-80 % русскоязычных, то в девяностом году были все 95 %. При этом были еще и галичане, которые на 90 % украиноязычные. Общность воспринималась не по языку. Это не Балтия с более-менее четким делением. У власти не было очерченной группы поддержки, как и очерченной социально-этнической базы у оппозиции.

Кроме того, к забастовке были готовы киевские заводы. Рабочие поддерживали студенческие требования, а на маршах в поддержку голодовки и оккупационных забастовок в ВУЗах можно было увидеть плакаты с названиями промышленных предприятий.

Собственно, с этого времени было много раз проговорено, что подавление мирных протестных движений с трупами открывает право для признания власти нелегитимной. Могло начаться вооруженное восстание в Киеве и на Западе. Кравчук проявил политическую мудрость, не разогнав студентов. У Януковича такого чутья не было. Он упрямый идиот, который сам себя сверг.

Кравчук был мудрее и использовал ситуацию для укрепления своей власти. В девяностом он был оппонентом "Майдана". В 1991-1992 годах Леонид Макарыч полностью перенял лозунги национал-демократов и лишил их пространства для маневра, то есть переиграл оппозицию на ее же поле.

В России это могли воспринимать иначе, но местная бюрократия отдавала себе отчет в происходящем и понимала последствия грубых и резких действий. Только поэтому в стране всё было мирно до того, как (по давнему совету Павловского) "революции дали в морду" в декабре 2013-го.

Именно во время "революции на граните" смогли громко заявить о себе многие известные украинские политики, такие как Олег Тягнибок, который был одним из руководителей медслужбы "нулевого Майдана" (на тот момент будущий лидер националистов был студентом-медиком). Протест был хорошо структурирован и организован.

– "Самоуправления" не было. Изначально власть принадлежала триумвирату представителей Украинского Студенческого Союза и Студенческого Братства (региональная галицкая организация).

Тягнибока я не помню, может, и видел. [Чудаков] среди нас было достаточно. Самые пафосные и тупые были не среди голодающих, а в охране и обслуге. "Нулевой Майдан" девяностого года был большой дискуссионной площадкой, как и все последующие.

– Я рассказывал об анархизме. Многие соглашались с моими доводами, но считали, что вначале независимость, а потом самоуправление. На Украине анархизм никогда не считался неприемлемым взглядом на вещи. А на мои политические взгляды этот опыт не очень повлиял. Мне стала понятнее массовая психология и механизмы манипуляции людьми политиками. Так же я понял предел возможностей таких "кукловодов". Я с того самого времени не верю в теории заговоров.

Хотя, оценивая с высоты прошедших лет, можно было поменять тактику участия анархистов, чтобы войти в девяностые более подготовленными. Общие лозунги соответствовали массовому сознанию людей той эпохи.

"Революция на граните" стала первым в новейшей истории Украины успешным гражданским протестом. Большинство требований студентов республиканские власти выполнили (к рассмотрению их принял Верховный Совет УССР), а облик украинского протеста определился на много лет вперед.

– Теперь принято, что студенты должны быть политически активны, а демонстрация может стать бессрочной с палатками. До Майдана 2013-2014 годов были Налоговый Майдан, Майдан-2004, лагерь "Украины Без Кучмы" в 2000-м.

Материал подготовил Евгений Бузев

Предтечи "Правого сектора"

Историк Эдуард Андрющенко об ультраправых объединениях на Украине