Она того стоит

В стационаре медсестра велела мне взять постельное белье и сдать кровь. Это навело на мысль, что ее заранее проинформировали о решении консилиума. Неужели меня не выпишут? Я надеялся к вечеру уехать домой. Сидя на заправленной больничной кровати, я не хотел даже думать о том, что для меня все может начаться заново. Внезапно в палату зашла медсестра. «Поторопись на консилиум», – сказала. Я с ужасом понимал, что еще оставался в состоянии легкого опьянения. От меня исходил жуткий запах энергетика. Пока меня вели в другой корпус, я глубоко вдыхал воздух – слышал, что так можно быстрее протрезветь.

Меня пригласил заведующий. За овальным столом сидели семь врачей. Они спросили меня о любимых фильмах, не догадываясь, что я киноман. Пришлось ответить кратко: отсматриваю все важные премьеры и номинантов наградного сезона перед «Оскаром». Ответ их не устроил. Они просили назвать фильмы, которые мне нравятся. Я назвал те, что нравятся большинству: «Банды Нью-Йорка», «Титаник», «Храброе сердце», «Форрест Гамп». Про «Молчание ягнят» или «Голову-ластик» не рискнул говорить. На вопрос, есть ли у меня подруга, я ответил утвердительно, однако не захотел раскрывать, что она из психбольницы. Соврал, что завел отношения у себя в городе. Собираюсь ли я на ней жениться? Скажи я, что не собираюсь, то превратился бы в морально неустойчивого человека. Если бы дал утвердительный ответ, меня бы уличили в предрасположенности к необдуманным поступкам из-за слепого следования социальным установкам. Пришлось ответить, что свадьбу еще не обсуждали, так как гуляем пока лишь за ручку.

Они показали мне рисунки и попросили объяснить, что на них изображено. В папке, открытой передо мной, были жуткие детские рисунки, сделанные в основном черным и красным карандашами. Дьявольские головы с рогами, огромные клыки – во весь лист, лежащие в лужах крови люди.

– Это чьи рисунки? – поинтересовался я.

– Все Ваши, – изобличающим тоном ответил один из врачей.

Я не верил, пока не дошел до последнего, с головой Робокопа. Зачем я рисовал весь этот ужас в детстве? Неужели и вправду «Кошмар на улице Вязов» так сильно проник тогда в мое подсознание?

– Могу лишь сказать, что последний рисунок мне знаком, – собравшись, сказал я. – Остальные не помню. И, разумеется, пояснить, почему такое рисовал в детстве, сейчас уже не смогу.

– А что планируете в будущем?

– Поступить в университет, а потом работать по профессии. Если у меня не будет диагноза, то я смогу выучиться на прокурора по целевому направлению.

– А Ваши детские симптомы как-то проявлялись?

– После того как я в детстве прошел лечение, меня больше ничего не беспокоило.

Мне велели идти обратно в стационар. Там меня позвали на выдачу таблеток. Я сказал, этого не может быть, ведь я не на лечении. Все находящиеся в отделении обязаны принимать таблетки – таков был ответ. Со стороны выглядело, будто псих пытается доказать, что здоров. Пришла моя врач и пояснила, что это таблетка для улучшения работы печени. Мой утренний анализ крови показал не лучшие результаты. Оказалось, «Ягуар» и вправду вреден для здоровья.

Заведующий отделением подозвал меня. Мы не зашли в кабинет.

– Как и обещал, сделал все, что было в моих силах. Комиссия признала первичный диагноз излишне категоричным. Изменили его на «расстройство личности». Совсем отменить нельзя. Я уже объяснял почему. В институт прокуратуры с таким не возьмут, но в других государственных вузах учиться можно.

– Значит, диагноз есть, – задумчиво сказал я.

– Илья, все тесты показали нормальное психическое состояние. Этот диагноз меньшее, что можно было сопоставить с твоим прошлым. У тебя все нормально. Это просто бумага, которая будет храниться здесь и в военкомате. Веселее! Поступай, учись.

Мы пожали друг другу руки. Я вернул постельное белье.

– И зачем белье брал, если знал, что выпишут? – недовольно проворчала медсестра.

– Я не знал. Думал, вы знаете. Всего хорошего! – радостно сказал я, покидая это место навсегда.

Когда я вернулся домой, написал Ане письмо, вложил в него фотографию. Она мне выслала ответное с рассказом о жизни после выписки и два своих снимка. В письме был указан номер телефона. Первый день я не решался звонить, но потом отважился. Она сказала, было бы здорово снова провести время вместе.

В школе мне сообщили, что определили дату защиты исследовательских проектов на областном этапе. Во время многочасовых автобусных поездок я размышлял о том, как бы выглядел мой следующий фильм. Душой я хотел во ВГИК.