Оникс и слоновая кость

– Мы оба знаем, что ты на это способна. – Рендборн кивнул на стеклянные банки, стоявшие на столе. – Там – ингредиенты, которые она использовала. Я распознал их все, кроме одного. – Он взял банку. – Судя по всему, это вещество встречается только на островах. Однако пропорции мне неизвестны, а на попытки действовать методом проб и ошибок могут уйти века. У меня нет столько времени. Ты мне поможешь.

– Ни за что.

– Поверь, дитя, – осклабился Рендборн, – я бы и сам предпочел кого-нибудь другого, однако после того, как в Торнволле ты убила беднягу Вильяма, у меня остались лишь двое диких с подобным даром. И оба сейчас слишком далеко. Я же должен покончить со всем немедленно. Поэтому ты, Кейт Брайтон, сделаешь это, хочешь того или нет.

Кейт уже открыла рот, собираясь начать спорить, но ее посетила идея: чтобы она смогла воспользоваться даром, им придется снять ошейник. Не желая навлекать подозрения быстрым согласием, она спросила:

– А что будет, если я откажусь?

– Мучительная смерть, – скучающим тоном произнес Рендборн. – Полагаю, я знаю тебя слишком хорошо, чтобы заморачиваться с подкупом. Ты горда и благородна, совсем как твой батюшка. Но прежде чем я сниму с тебя ошейник, предупреждаю, не пытайся воздействовать даром на меня. Ничего не выйдет. – Он прикоснулся к висевшему на груди хрустальному фиалу с какой-то темно-красной жидкостью. – Я защищен этим чар-камнем. В его магию вплетена кровь твоего отца.

– Вы лжете, – выдохнула Кейт.

– Понимаю, звучит неприятно, но из всех даров, которыми я обладаю, – власть над огнем, землей, воздухом и даже душами, – дар влиять на разумы людей остается для меня загадкой. – В голосе канцлера прозвучала неприкрытая зависть, золотистые глаза вспыхнули.

– Ни один человек не может владеть столькими дарами сразу. – Кейт не сводила взгляда с фиала, не в силах поверить, что в нем – отцовская кровь.

– Я же тебе говорила, что он не человек, а бог, – раздался за спиной голос мейстры Викас, о которой Кейт почти забыла.

Мейстра с обожанием таращилась на Рендборна. Тот сделал ей знак подойти, а когда она приблизилась, поцеловал в губы и посмотрел в лицо с искренней любовью.

– А ты, Исла, скоро станешь богиней и будешь править Инеем, сидя на престоле одесную бога. – Сказав это, он повернулся к Кейт. – Она получила право находиться рядом со мной благодаря изобретению заклинания, с помощью которого был создан этот амулет. – Канцлер потряс фиал, взболтав его жуткое содержимое.

– В крови скрыта мощнейшая магия. – Викас вытащила из-под плаща такой же фиал и подняла, пристально всматриваясь в хрусталь. – Ее сила не иссякает даже после смерти человека, при условии, что кровь извлекли из живого тела. Твой отец щедро поделился ею со мной прежде, чем палач отсек ему голову.

Кейт до боли стиснула зубы, едва сдержав вопль. На помосте в день казни отец выглядел осунувшимся и бледным, как мертвец.

– Однако при этом он не сказал ни слова, – добавила Викас. – Даже не вскрикнул.

Кейт закрыла глаза. Ненависть вздувалась в ней, точно накачанная кузнечными мехами. Она поняла, почему отец отказался с ней встречаться, оставив лишь невнятное послание. Он хотел, чтобы она нашла Кирана и бежала с ним из Инея.

– Тогда приступим, – сказал Рендборн. – Когда я сниму ошейник, ты войдешь в разум своей подруги и отыщешь там рецепт черного пороха. Если тебе это удастся, она останется жить и никто больше не причинит ей вреда. В случае отказа или попытки взбунтоваться – смерть.

Кейт попыталась сообразить, кому он грозит смертью. Вряд ли Сигни – она слишком ценна. «Меня же, судя по всему, можно пустить в расход. Ну и ладно»

. Кейт предпочитала скорее умереть, чем позволить этому человеку себя поработить. Ее смерть позволит Сигни выиграть время. Однако подругу надо сначала освободить.

– Я готова, – сказала она.

Довольный Рендборн сделал пасс. Ошейник упал на пол, причем замок остался нетронутым: магия просто разрезала металлический обруч пополам. Похоже, Рендборн не шутил, рассказывая о своих дарах. По крайней мере, насчет террамантии и аэромантии.

Кейт вздохнула и высвободила дар. Она осторожно потянулась к разумам мейстеров. Как они и предупреждали, ничего не получилось, однако за дверью стояли двое золотоплащников, ничем не защищенных.

Кейт для видимости повернулась к Сигни. Подруга уже очнулась, но от боли не могла даже открыть глаза. «Прости меня, Сигни», – подумала Кейт, подходя ближе.

– Живее, – поторопил ее Рендборн. – Если исполнишь все, как следует, я сам излечу раны твоей подружки.

Кейт положила ладонь на лоб Сигни: прикосновение облегчало проникновение в разум. Впрочем, все это было спектаклем. На самом деле она уже вцепилась в разумы стоявших снаружи магиков, подчиняя их своей воле.