Опасно: Динозавры!

— Да, причем сплющенная с одной стороны, как бывает всегда, когда пуля попадает в кость. Доброй ночи!

Что-то бормоча себе под нос, полицейский пошел по улице, держа в руках разорванную одежду.

Я хотел поговорить обо всем этом и пригласил Джервиса к себе домой. Несколько минут спустя он уже сидел в кресле и внимательно слушал мой рассказ.

Когда я закончил, он долго морщил лоб.

— Вы говорите, мистер Дайси, — задумчиво сказал он, — что Мок пришел из страны, когда-то разоренной войной, из страны, где грамотность последние пятьсот лет являлась монополией духовенства, где жители жили в каменных хижинах и были незнакомы с «бабочками» или, к примеру, замками, и чьи необузданные желания, не прикрытые цивилизованной лакировкой, делали их убийцами…

— Да, — кивнул я, — причем из страны людей белой расы.

— И какие вы из всего этого сделали заключения?

— Ну, доктор, — замялся я, — я не знаю никакой современной нации, которая соответствовала бы этим условиям, не так ли?

Он кивнул головой.

— Я моту думать только о Древних Веках, — продолжал я. — Британские племена, например, жили в каменных хижинах, разумеется, не носили «бабочек», были известны жестокими нравами, управлялись своего рода духовенством — друидами, отдельные представители которых владели письменностью, и проводили все время в бесконечных войнах. Разумеется, я никогда не стану утверждать это публично, но некоторые философы говорят, что прошлое существует так же, как и настоящее. Так или иначе, не был ли Мок древним бриттом, который заблудился во времени, попал, так сказать, не на ту тропинку во времени и оказался в двадцатом столетии? А когда он умер, его тело, естественно, стало молодеть и вернулось в его собственный век.

Говоря, я сам чувствовал, что мои слова звучат безумно. Джервис покусывал губу.

— Мистер Дайси, конечно, что-нибудь подобное возможно, и ваша гипотеза неплохо подходил к данному случаю. Но остается один открытый вопрос. Язык, на котором говорили древние бритты до периода Беовульфа, почти не имел ничего общего с современным английским языком. И я не могу поверить, что Мок сумел изучить чуждый ему язык в течение своего короткого пребывания в нашем столетии.

Тогда я спросил у доктора, каково его собственное мнение.

— Мне кажется, — начал Джервис, — что ваше предположение о времени совершенно правильно. Мок действительно заблудился на тропинках времени. Но он пришел не из прошлого!

Я задал очевидный вопрос.

— Давайте обдумаем снова известные нам факты, — предложил Джервис. — Некая страна, скажем, Америка, была опустошена войной. Цивилизация разрушена. Выжившие должны обитать, подобно дикарям, в пещерах или хижинах. Науки умирают, культура умирает, разговорная речь почти атрофируется. Однако современный английский язык все еще остается в грубо урезанной форме для необходимого общения. Как всегда в примитивном обществе, образовался круг посвященных, возможно, первоначально состоявший из немногочисленных выживших ученых и студентов, который хранит немногие оставшиеся знания. Они оказываются в меньшинстве и, чтобы выжить, создают религию, называют себя священниками и передают знания из поколения в поколение. Пятьсот лет спустя никто уже не помнит о галстуках-бабочках и тому подобном. Английский язык уменьшается до пары сотен жизненно необходимых существительных и глаголов. Спать, устал, голодный, горячий, холодный, работать, бороться, умирать и так далее. Возможно, тогда кто-то из духовенства находит разгадку путешествий во времени. И ради эксперимента он посылает Мока на столетия в прошлое. Если все времена существуют одновременно на разных уровнях, то Рим Цезаря, Франция Людовика, Англия Елизаветы и Америка Линкольна все еще существуют, словно записанные на некоем автоматическом фонографе. А если прошлое существует рядом с настоящим, то что из этого следует?

— То, что существует и будущее?

Джервис кивнул и продолжал:

— Я полагаю, что Мок был эмиссаром из будущего. Мы с вами узнали от него, на что может походить Будущее. Времена скотства и дикости, где людям рвут глотки, а науки скрыты за стенами храмов. И это было вызвано обширной, разрушительной войной, войной, уничтожившей всю Цивилизацию, всю веру в Бога и Человека. Мистер Дайси, мы стоим на пороге этого бедствия. Возможно, мы были выбраны провидением как пророки. Возможно, мы в силах изменить будущее и спасти Человечество от уничтожения. Но борьба будет жестокой. Всего лишь два человека против сил тьмы, стоявших на пороге сегодняшнего мира. Мы станем партнерами, мистер Дайси?

Он протянул худую, запачканную никотином руку, и я крепко пожал ее. Потому что нашел друга.

Мое предупреждение подходит к концу. Теперь Человечество имеет шанс выжить. Выбор находится в руках всех нас. Мы с доктором Джервисом будем продолжать свое дело. Но остальное, джентльмены, — за вами!

Подписано Полом Дайси, доктором психологии, и Карлтоном Джервисом, доктором медицины.

Uncanny Stories, April 1941

ДЖОН Л. ЧЭПМЕН

Время инкорпорейтед