Опасно — Истина! Смелость принять непознаваемое

Ты рождаешься с душой, но эта душа является всего лишь возможностью, и Гурджиев говорит, в сущности, то же самое. Тебе нужно реализовать эту возможность, вскрыть ее. Ты должен ее заслужить.

Политик понимает это, когда вся его жизнь ушла коту под хвост. Теперь ему также приходится признать — и это выглядит очень глупо, потому что он признает, что вся его жизнь была жизнью идиота...

Раны не исцеляются за счет того, что их прикрывают. Лекарством является истинная религия. Слова «медитация» и «медицина» исходят из единого корня. Медицина предназначена для тела, а медитация для души. Она целебна, она исцеляет.

Ты спрашиваешь, может ли политик быть истинно религиозным? Если он останется политиком, это невозможно. Да, если он оставит политику и перестанет быть политиком, тогда он может стать по-настоящему религиозным человеком. Поэтому я не провожу разграничений, не отговариваю политика становиться религиозным, медитативным. Все, что я говорю: пока он политик, он не сможет этого сделать, потому что это два противоположных измерения.

Ты или прикрываешь свою рану, или исцеляешь ее. Невозможно делать и то, и другое. А чтобы ее исцелить, ее нужно открыть, а не прикрывать. Вскрыть ее, познать ее, углубиться в нее, выстрадать ее. Для меня в этом и состоит значение аскетизма — не стоять на солнце, что просто глупо. И особенно ты не должен заниматься этим в Орегоне. Выйди на солнце, выйди на орегонский воздух и орегонское солнце — и ты немедленно превратишься в Главного Идиота Орегона. Берегись этого! Морить себя голодом, находиться в холоде, в реке, днями напролет — не способ исцелить себя; тебя просто обманывают. Те, кто ничего не знают, продолжают давать советы: «Сделай это — и будешь исцелен», но чтобы исцелиться, не нужно что-либо делать.

Все, что нужно, — это исследовать собственное существо — беспристрастно, без всякого осуждения, потому что ты обнаружишь множество вещей, которые, как тебя научили, являются плохими. Не избегай их, позволь им быть. Тебе необходимо просто не осуждать их. Необходимо провести исследование. Просто отмечай: обнаружилось то-то и то-то; отметь это и иди дальше. Не осуждай, не давай этому названия. Не выноси суждений за и против, ибо это помешает твоему исследованию. Твой внутренний мир тут же закроется, ты напряжешься — что-то является плохим. Ты погружаешься вовнутрь, видишь что-то и пугаешься, что это нечто плохое — жадность, похоть, гнев, ревность. Мой Бог! Все это во мне? Лучше не погружаться вовнутрь.

Вот почему миллионы людей не заглядывают внутрь себя. Они просто сидят на ступенях своего дома. Всю свою жизнь они проводят на крыльце. Это крылечная жизнь! Они никогда даже не открывают дверь. А этот дом имеет множество комнат; это дворец. Если ты войдешь в него, ты столкнешься с множеством вещей, которые тебя научили считать неправильными. Но ты не знаешь, ты просто скажи: «Я невежествен. Я не знаю, кто ты. Я просто пришел провести обследование». А исследователь не должен заботиться о том, что плохо, а что хорошо, он просто должен наблюдать, смотреть, исследовать.

И ты будешь удивлен странным явлением: то, что ты до сих пор называл любовью, окажется скрытой ненавистью; просто отметь это. То, что до сих пор ты считал скромностью, окажется скрытым эго; отметь это.

Если кто-нибудь спросит меня, являюсь ли я скромным человеком, я не смогу ответить «да», потому что я знаю: скромность — это всего лишь перевернутое с ног на голову эго. Я не эгоист — тогда как я могу быть скромным? Ты понимаешь? Невозможно быть скромным, не обладая эго. И как только ты увидишь, что и то, и другое идет в связке, как я уже говорил, случается удивительная вещь.

В момент, когда ты видишь, что твоя любовь и ненависть, твоя скромность и эго соединены, они испаряются.

Тебе ничего не нужно делать. Ты познал их секрет. И именно этот секрет помогал им оставаться внутри тебя. Ты узнал секрет, и теперь они больше не могут скрываться в тебе. Вновь и вновь погружайся в себя, и ты будешь находить там все меньше и меньше. Гнойник внутри тебя рассасывается; толпа исчезает. И недалек тот день, когда ты останешься один; внутри никого, в твоих руках пустота. И внезапно ты исцелен.

Никогда не сравнивай, потому что ты — это ты, а кто-то другой — это кто-то другой. Почему я должен сравнивать себя с Иегуди Менухиным или Пабло Пикассо? Не вижу никакого смысла. Они занимаются своим делом, я занимаюсь своим. Возможно, они наслаждаются тем, что они делают, — я говорю «возможно», так как не могу быть уверенным относительно них. Но я уверен относительно себя — я наслаждаюсь всем, что я делаю и чего не делаю.

Я сказал, что не могу быть уверенным относительно них, потому что Пабло Пикассо не был счастливым; в действительности он был очень несчастным. Его рисунки с разных сторон демонстрируют его страдание, которое он выплеснул на бумагу.

И почему Пикассо стал величайшим художником этого столетия? Причина в том, что этот век больше других познал внутреннее страдание.