Опасное искушение (ЛП)

— Вообще-то я должна на него пойти, — призналась я Элиасу, когда он рассказал о бале, который Константины устраивают в Метрополитен-музее в следующем месяце, чтобы вспомнить Лейна в годовщину его смерти.

Он моргнул.

— Правда?

— Да.

Он и Габриэлла обменялись взглядами, а я стиснула зубы от боли. Казалось, что парень почти закончил, но все мое предплечье горело от боли. Капля пота стекала в ухо по краю линии волос.

— Как ты получила приглашение? Не хочу показаться высокомерным, но это одно из самых известных событий в городе. Я думал, ты здесь недавно?

— Да, но я живу в семье МакТирнан, — объяснила я. — Они довольно обеспеченные люди.

Элиас нахмурился, его взгляд расфокусировался, и он углубился в воспоминания.

— МакТирнаны, я определенно о них слышал. Я должен спросить тетю Кэролайн или мою маму. Я измучаюсь, что никак не могу вспомнить, кто они такие.

Я пожала плечами.

— Кем бы они ни были для твоей семьи, я — ничто.

— Не ничто, — добродушно сказала Габриэлла, сжав мою свободную руку. — Проведя достаточно времени в «правильных» кругах, ты понимаешь, что большинство людей просто хотят от тебя что-то получить. Приятно встретить кого-то, кому плевать на наши фамилии.

Я ей подмигнула, а она рассмеялась и добавила:

— Меня зовут Габриэлла Заппа. Мой отец — Энеа Заппа, глава компании «Заппа Шиппинг Интернэшнл».

Я пожала плечами, потому что понятия не имела, кто такой Энеа Заппа или его компания.

Габриэлла снова засмеялась, и когда она откинула голову, ее густые каштановые волосы колыхнулись у талии.

— Видишь? Ты ни о чем не догадываешься, и это удивительно.

— Точно, — согласился Элиас. — Когда я начал учиться в академии, все, как только узнавали мою фамилию, пытались со мной подружиться. Прошло некоторое время, прежде чем они поняли, что я не имею абсолютно никакого отношения к Кэролайн.

— Потому что ты бедный? — забыв о тактичности спросила я, потому что мне было слишком больно.

Элиас пожал плечами, застывшую у него на лице маску гнева, от которой у него напряглась челюсть, перекрыл легкий налет скуки.

— Помимо всего прочего.

— Это отстой, — тихо сказала я, когда татуировщик отстранился и осторожно стер кровь с моей новой татуировки. — Я знаю, каково это — чувствовать себя отвергнутым собственной семьей.

Глаза Элиаса, так похожие на глаза Лейна, чистая, незапятнанная синева летнего неба, лучились теплом ко мне и старой, застоявшейся болью.

— Спасибо. Иногда мне кажется, что я готов на все, чтобы вписаться в общество, но знаю, что ничего не изменится. Совсем.

— Особенно, когда твоя кузина трахается с врагом, — поддразнила Габриэлла, чтобы разрядить обстановку.

Элиас спихнул ее с табурета, что вызвало взрыв хохота.

— Готово, — хмыкнул татуировщик Харлан. — Посмотри, пока я ее не закрыл.

Смех застыл у меня в легких, в мягкие ткани вонзились маленькие частички льда так, что мне стало трудно дышать.

У меня на запястье расправил в полете крылья миниатюрный, идеально прорисованный голубь. Это была великолепная копия голубя Пикассо, того самого, в честь которого дал мне прозвище мой отец.

Тирнан мог украсть мой медальон. Мог попытаться раздавить меня своим каблуком.

Но он не мог отнять у меня воспоминания.

Не мог лишить меня крови и любви Лэйна Константина, если только разрезать меня на части и выпустить кровь.

— Иди в жопу, — пробормотала я, уставившись на голубя.

Мне не нужна была татуировка для гарантии того, что я никогда не забуду папу или кем была при его жизни, будучи его дочерью, даже если это скрывалось.

Но это помогло.

Очень помогло.

Потому что в чем еще смысл искусства, если не в том, чтобы красноречиво выразить мириады зародившихся в человеческом сердце эмоций, которые настолько необъятны, чтобы их невозможно описать простыми словами?

— Как красиво, — сказала Габриэлла, наклонившись вперед, чтобы рассмотреть рисунок. — Тебе идет.

— Спасибо, — прошептала я, чувствуя, как сердце трепещет где-то у меня в горле.

— Дай мне посмотреть, — пробормотал Элиас, осторожно взяв мою руку, чтобы посмотреть. Он провел шершавым кончиком большого пальца по раздраженной коже, а когда наклонился ближе, чтобы посмотреть, обжег меня своим горячим дыханием.

Вот так он нас и застукал.

Какой-то парень склонился над моей рукой, словно намереваясь поцеловать ее в знак восхищения.

Кто-то вошел, и над дверью тесного салона звякнул колокольчик. Я находилась в коридоре за перегородкой и не видела, кто это был, но как-то поняла по тому, как моментально сгустился воздух, словно в банке старой шипучки, словно мертвое воздушное пространство после какофонических помех.

Каким-то образом Тирнан меня нашел.

Каждая клеточка моего тела застыла в чистом, абсолютном ужасе.

Щелк.

Щелк.

Щелк.

Звук дорогих туфель, мерно шагающих по короткому коридору.

Я затаила дыхание, кровь шумела у меня в ушах, как волны у пристани Бишопс-Лэндинг.

Когда он завернул за угол, я похолодела от ледяного взгляда зеленых глаз Тирнана.