Опасное задание. Конец атамана

— Туда кзыл-аскеры пришли, — понизил Байкуат голос, — всех баев до Сыр-Дарьи прогнали, а скот их беднякам роздали. Узун-кулак говорит: «На каждого чабана и ловца по два десятка овец досталось, — Байкуат замолчал, подумал и добавил: — Больше, по три десятка».

— Меньше бы болтал, — одернул его Бейсенгали. — Язык мало ли чего не наплетет, он ничего не боится, хоть много зубов вокруг. А тебе за эти слова могут поубавить рост вот на столько, — он чиркнул себя ребром ладони по шее. Его единственный зрачок испытующе и беспокойно разглядывал всех поочередно.

Избасар понял, что разговор про кзыл-аскеров предназначен специально для них, и, опрокинув пиалку донышком кверху, поднялся.

Флотилии рыбацких лодок покидали ракушенскую бухту, широким веером рассыпаясь по чуть тронутому рябью морю. Оно жадно вбирало в себя голубизну неба и от этого становилось бирюзовым. Чем дальше, тем чище, темнее бирюза. У самого горизонта в нее вплетались корабельные дымы.

— Что там за пароходы? спросил Избасар.

— Англичанка, — сплюнул зло Байкуат. — Своих шакалов мало — чужие прибежали…

— А вы из каких мест, что про англичанина не знаете? — придвинулся Бейсенгали к Ахтану.

Из Кара-Тюбе. На лодке бая Омартая ловим.

— Погоди, — русский рыбак недоверчиво посмотрел на Избасара. — Это старикашка Омартай и есть?

— Омартай.

— Он в прошлый приход назвался забурунским.

— У богача один дом, у бедняка сто. Где накормят, там и живет, — ответил за Ахтана Избасар. — Ахтан правильно сказал, он из Кара-Тюбе, этот, — показал на Кожгали, — из Забуруна. Я тут, в Ракушах жил, после в Кара-Тюбе жить стал.

— Ну, это другой табак, — согласился русский ловец.

— Про англичанина мы знаем, узун-кулак у нас тоже есть, не видели только англичанина, — добавил Кожгали.

— Омартай из Забуруна? Что-то не слышал я про такого, а ты? — обратился Бейсенгали к Байкуату.

— Про Омартая? Да пускай собаки разорвут всех купцов до последнего. Разве барашку легче, если он знает, кто ему перережет горло? Одно у всех богачей имя — шакалы. И Омартай ихний — шакал.

— Сюда зачем приехали? — продолжал выспрашивать Бейсенгали.

— Муки, сказал хозяин, покупать хочет. А чтобы лодка не стояла, нас ловить заставил. Он у нас такой. У него и бараны доятся, и валухи приплод дают.

— Э, да у вас там еще один человек, — заметил лежавшего Мазо Байкуат. — Почему не разбудили? Чаю пожалели?

— Больной он, пускай спит.

— Пускай, — согласился Байкуат и крикнул идущим справа рыбницам:

— Здесь будем кидать?

— Здесь, — ответили с лодки.

— А вы? — повернулся он к Избасару.

— Дальше пойдем.

— Тогда отчаливайте и идите. Попробуйте свое счастье. Нас оно покинуло. Пять дней пустыми на косу возвращаемся.

Кожгали, Ахтан и Избасар перепрыгнули на свою лодку. Кожгали отвязал чалку. Избасар поставил парус и повел лодку на дымы, к стоявшим у горизонта кораблям.

— Эй, ночью к нашему костру приходите! — пророкотал напоследок голос Байкуата.

— Придем, — ответил Избасар. И какое-то время провожал взглядом удалявшуюся лодку. В ней три человека, с которыми только что свел случай. А кажется, любого из них: и одноглазого Бейсенгали, и могучего Байкуата, и иссушенного работой русского ловца он знает давным-давно. Все помыслы и чаяния этих людей, их жизнь близки и понятны ему. Они кормятся от моря, ему оно тоже давало пищу и жизнь. Они ловцы, он тоже, как и они, знает, что такое тяжелый рыбацкий труд.

— Ахтан, — позвал Джанименов, — краска где? Надо написать знак.

Ахтан достал из-под банки пузырек, кисть и на носу рыбницы вывел не особенно красиво, но зато броско цифру «3». То был условный знак. Так велел Брагинский. Лодку, когда вернутся в бухту, они должны будут подвести к краю косы, напротив избы с двумя окнами. Эту избу Избасар уже приметил. На лодку явится человек. Он скажет: «Это кто же грамотей у вас такой? Всю лодку испакостил. Я природный маляр, может, подправить цифру? Сделаю разлюли-малина».

— Если разлюли-малина, тогда переделывай, — должен сказать ему в ответ Избасар.

Человек доставит сведения, за которыми послал их сюда Киров. И этого же человека надо будет попросить собрать данные обо всех промыслах и запасах нефти в Гурьеве, Доссоре, Макате и Ракуши. Но только насчет Ракуши у Избасара были еще и свои соображения.

В гостях у англичан

С десяток дымов уходят в небо. Молчаливые громадины вросли в Каспий. Легкий ветерок полощет флаги и вывешенные для просушки матросские тельняшки. Они как само море. Но эти, что густо облепили военные корабли, кажутся какими-то особенными. На кораблях чужие люди и чужая, непонятная жизнь, непонятная речь.

За лодкой тянутся поплавки. Они пунктиром перечеркнули море. Ахтан выметывает невод.

— Весь, — объявляет он.

Избасар приспускает парус. Когда поплавки смыкаются, он подает команду.

— На выборку.

Мокрый, истекающий каплями и остро пахнущий рыбой невод бежит в лодку. Его тянут шесть сильных рук.

Один из кораблей почти рядом. По всему его борту солдаты в серых куртках и такого же цвета брюках, заправленных в тяжелые ботинки.

— Эй, давай рыба, — кричит кто-то из солдат.

— Давьяй рыба, давьяй!