Опасные гастроли

Повесть была невелика; я полагала прочитать ее до полуночи и мирно заснуть. Но мной овладело беспокойство, да и не удивительно – всякий встревожится, прочитав, как бедный Павел бежит по снегу за незнакомцем, что выманил его из дома графини, из улицы в улицу, видя не человека, но мелькающий край плаща… Есть в мрачной фантазии неведомого сочинителя нечто, берущее за душу и пробуждающее в той душе все ее страхи и все сомнения.

Так и я невольно вспомнила, как замолчали мальчики, когда я подошла к ним, и как сбивчиво отвечали на мои вопросы.

Береженого Бог бережет: я завернулась в шаль и пошла в детскую – убедиться, что они преспокойно спят. Детская – довольно большая комната, где ночуют наши малютки и Вася с Николенькой; там же расстилает свою постель Марфушка, которая ходит за малютками, а миссис Кларенс спит в отдельной комнатке, рядом с моей.

Лунный свет и огонек лампады перед образом Богородицы достаточно освещали детскую, чтобы я могла обойтись без свечи. На цыпочках подошла я к постели Васи и улыбнулась – мальчик свернулся клубочком и закутался с головой в одеяло. Так же спал и Николенька. Я постояла немного, глядя на них, и подумала, что под одеялом совершенно нечем дышать, и оттого мальчикам, не дай Бог, приснится дурной сон. Так осторожно, как только могла, я коснулась одеяла Николеньки, чтобы приподнять его. Тут и явилась на свет правда – мальчика в постели не было, а лежали искусно уложенные теплые одеяльца малюток. То же обнаружилось и в Васиной постели.

Нетрудно было догадаться, кто все это затеял. Должно быть, Вася несколько дней готовился к вылазке – стащил из сундука теплые одеяльца и придумал, как выбраться из запертого дома. Но невинное дитя не подумало, что одно отсутствие одежды на стуле у постели уже выдаст его с головой. К стыду своему признаюсь, что я не сразу обратила внимание на эти пустые стулья.

Нужно было скорее вернуть беглецов, тем более что я знала, где их искать. Они непременно бродят вокруг цирка – так я сказала себе, им кажется, будто ночью непременно случится пожар, они совершат какие-то неслыханные подвиги, и де Бах вознаградит их катанием на липпициане!

Я была одета так, как одеваются обыкновенно, собираясь ложиться в постель. Поднявшись к себе, я накинула юбку, обулась, завернулась в шаль. Волосы мои на ночь были заплетены в нетугую косу, и я обвила ее вокруг головы. Затем я спустилась вниз. Мы нанимали левое крыло небольшого трехэтажного дома, и то не все – наверху жили только миссис Кларенс и я. Дверь, как я и думала, была открыта. Видимо, мальчики подсмотрели, куда наш Сидор прячет ключ. Я вышла на Мельничную улицу, трепеща и моля Бога, чтобы меня никто не заметил – ведь и уличное освещение у нас теперь было, благодаря маркизу Паулуччи, и по улицам ходили патрули – безмозглые и не всегда трезвые ремесленники, возглавляемые бюргерскими сынками. Ведь это какой позор – ночью бегать по улицам и попасться патрулю! Но другого пути вернуть мальчиков у меня не было. Я быстрым шагом пошла к гимнастическому цирку.

Я полагала, что они караулят где-то поблизости и, увидев меня, безропотно последуют за мной домой. Но их нигде не было – или же они нашли себе такое убежище, о котором я никак не могла догадаться. Я обошла весь Малый Верманский парк, имевший форму треугольника, вдоль ограды и, пройдя еще немного, оказалась у цирковых дверей.

Могло ли быть так, что мальчики проникли в цирк? Только при условии, что дверь, туда ведущая, не заперта.

Сторож сидел на ступеньках у порога, завернувшись в какой-то тулуп и привалясь к стене. Судя по тому, как шапка съехала ему на лицо, оставив торчать один только нос, он преспокойно спал. Я на цыпочках подошла к двери и толкнула ее. У моему удивлению и страху, дверь оказалась открыта.

Рассуждая логически, что могло произойти? Мальчики увидели, как кто-то беспрепятственно входит в цирк, и последовали за тем человеком.

Я вошла в цирковую прихожую, оставив входную дверь приоткрытой. Там было пусто. Следующая дверь тоже была не заперта. Я вошла и оказалась в дугообразном коридоре. Там я остановилась, чтобы решить – вправо или влево мне двигаться.

Тут мимо меня поочередно пробежали в левую сторону три человека – один маленький, с легкой поступью, второй – крупный и тяжелый мужчина, третий – тоже мужчина, но хороший бегун. Я едва за сердце не взялась – что, если это преследуют Николеньку или Васю? И я поспешила на выручку, тем более, что слева появилось бледное сияние, как будто за поворотом зажгли свечу.

И вот тут мне будет очень трудно описать свои движения, мысли и чувства. Прежде всего потому, что я едва не лишилась рассудка.

Наверно, до смертного часа будет мне являться в ночных кошмарах эта картина – тусклый свет незримой свечи и лежащее на полу лицом вверх тело – в белой рубахе, белых панталонах, с раскинутыми руками, запрокинутой головой. Я не помню, как остановилась, но очень хорошо помню безумную мысль: «Тихо, только тихо, тогда еще можно ему помочь…»