Опасные игры

Он вошел внутрь, и через несколько мгновений из квартиры вышла Грейс. Даже в синих бахилах и перчатках она выглядела прекрасно. Ее ярко-розовая помада сочеталась с ангорским свитером, заправленным в юбку-трапецию, длинные темные волосы были заплетены в тугие косы, чтобы не мешать ей работать.

– Ради бога, Артур, впусти ее, – сказала Грейс офицеру. – Я же сказала не пускать сюда гражданских, а не Мэгги.

– У нее нет значка, мэм, – сказал офицер, глядя на Грейс так, словно она была какой-то богиней.

– Он ей и не нужен, – ответила Грейс, протягивая Мэгги пару синих полиэтиленовых бахил. Мэгги надела их поверх кожаных ботинок, нырнула под полицейскую ленту и вошла в квартиру. Она натянула перчатки, которые дала ей Грейс, машинально притягивая к себе локти, и опустила руки по швам. Прошло уже два года с тех пор, как она в последний раз была на месте преступления, но от некоторых привычек непросто избавиться.

Криминалисты суетились вокруг, собирая волокна и волосы с ковра пинцетом и помещая их в специальные мешки для улик.

– Что-нибудь уже нашли? – спросила Мэгги, уступая дорогу криминалисту с ярлычками для улик.

Квартира была обставлена просто, личных вещей почти не было. Журналы о политике были разбросаны по стеклянному журнальному столику, стоявшему перед бежевым диваном из ИКЕА. На кухонном столе стояла миска с перезрелыми фруктами, в раковине отмокал грязный кувшин от блендера. Основание блендера находилось возле холодильника, а рядом стояла банка с протеином.

– Никаких признаков того, что Кайла вообще была здесь, – сказала Грейс. – Все образцы волос, которые были взяты в лабораторию, короткие, похожи по цвету и текстуре на волосы Грейсона. Никаких следов крови нигде, никаких признаков насилия или борьбы. Если бы он держал ее здесь, ему нужно было бы звукоизолировать свою чертову гостевую спальню – у этих старых зданий тонкие стены, – но там только куча спортивного инвентаря.

Мэгги медленно обошла гостиную, пытаясь прочувствовать это место. Она представила себе Грейсона, развалившегося на диване и читающего журналы. В гостиной не было телевизора. Он наверняка в спальне. У него должен быть телевизор, хотя бы чтобы следить за новостями. Мэгги представила, как Грейсон идет на кухню и открывает холодильник. Наверное, там полно еды навынос и соков. Может быть, его любимый острый соус. Типичный дом трудоголика.

– Что думаешь? – спросила она Грейс. – Уже составила его психологический портрет?

– Он аккуратный. Высокоорганизованный. Взгляни на его рабочее место. – Грейс провела Мэгги по коридору во вторую спальню, которую Грейсон превратил в кабинет. На стене висели три телевизора с плоским экраном. Грейс взяла со стола пульт и включила их. Каждый из телевизоров уже был настроен на один из главных новостных каналов.

– Обрати внимание, как он все устроил, – сказала Грейс. В центре стола лежали желтый блокнот, чашка с ручками и идеально заточенные карандаши – в ряд. Мэгги наклонилась, внимательно вглядываясь в блокнот. Он был совершенно новый, никогда не использовался.

– Похоже на типичного жителя Вашингтона, верно? – спросила Грейс.

Мэгги кивнула, но у нее было ощущение, что Грейс куда-то клонит.

– Да, кажется, все сходится. И что с того?

– В том-то и дело, – сказала Грейс. – Слишком хорошо сходится.

Мэгги нахмурилась, оглядывая домашний офис Макса Грейсона. Честно говоря, все выглядело именно так, как она и предполагала.

– Я обошла всю квартиру, – сказала Грейс. – Иди, посмотри. – Она провела Мэгги в спальню, где большую часть пространства занимала огромная кровать со смятыми простынями. На белом столике рядом с кроватью не было ничего, кроме лампы и запасного зарядного устройства для телефона.

– Каждая его книга соответствует профилю, – продолжала Грейс. – Все фильмы – и, конечно же, набор DVD с «Западным крылом». Его одежда, простыни на кровати, даже готовые блюда в морозилке. Все попадает под типаж холостяка-политикана.

– Так, – сказала Мэгги. – И ты думаешь, это подозрительно?

– Я думаю, что настоящий человек не может так хорошо подходить под какой-либо типаж, – сказала Грейс. – А здесь все идеально. Все детали на месте. Ничто не отклоняется от портрета личности, который он хочет смоделировать. У обычных людей всегда что-то выбивается из общей картины, и это то, что делает нас самими собой. И даже у помешанных на аккуратности всегда есть что-то, что раскрывает их индивидуальность. Например, у тебя есть этот идиотский кот.

– Твонк очень милый, – сказала Мэгги.

– Но ты-то вообще не кошатница, Мэгс.

Мэгги пришлось отдать ей должное. Она не была кошатницей.

– И если посмотреть на мою жизнь, то никому и в голову не придет, что я люблю единоборства.

– Значит, ты думаешь, что Грейсон притворяется, – сказала Мэгги.

– Необязательно, – сказала Грейс. – Но он настолько расчетливый, что я начинаю нервничать.

– Он что, психопат? – спросила Мэгги.

– Не думаю, – ответила Грейс. – Я думаю, что он помешан на контроле и у него есть какая-то задача, которая очень много значит для него… может быть, даже больше, чем все остальное.