Опасные партнёры

Сижу у кроватки в тёмной палате, на которой мечется моя малышка, сжимаю в руках раскалённые ладошки, молюсь Богу. Из коридора падает полоса света, а верхнее освещение я включить не могу, потому что другие дети уже спят. В палате ещё три мамы с детьми. Вечером мамашки уже успели довести меня до сумасшествия страшными историями о том, кто чем болеет и какие ужасные бывают случаи.

Господи…

Меня уже всю трясёт. Маруся меня не слышит, она не открывает глаз. Щёчки малиновые, волосы прилипли ко лбу. Да что же это такое! Где же врач? Что мне делать? Выглядываю из палаты, но даже на посту медсестры никого нет, только горит лампа над столом.

От ощущения тупика из глаз льются слёзы. Только бы Богдан приехал. Он пообещал. Он ведь не обманет?

Вскоре в коридоре раздаются голоса и звук быстрых шагов. Через минуту в палату вваливается целая делегация, фигура в белом халате сразу же включает свет, на что соседки реагируют возмущёнными замечаниями, а два больных ребёнка просыпаются и начинают плакать. Я подпрыгиваю на кровати, вижу Богдана, а с ним двух медсестёр. На лице босса тревога, а медсестры выглядят испуганными. Видимо, Богдан успел на них наехать.

– Что за бардак у вас тут творится?! Где врач, почему никого нет? – рычит он.

– Извините, – лепечет юная медсестричка. – У нас сегодня сложная ситуация… Врачей катастрофически не хватает…

– Мы тут уже три часа без всякой помощи! – в отчаянии выкрикиваю я.

– Как это – без помощи? Вашему ребёнку сделали укол, – слабо сопротивляется вторая медсестра.

– Посмотрите, он не подействовал! – указываю на красную Маруську. – И вы тоже, девушка, куда-то ушли! Хотя должны сидеть на посту, – фурией нападаю я.

– Извините… Мне пришлось отлучиться.

– Так, ладно. Я забираю ребёнка, – говорит Богдан

Он подходит к кровати и сгребает Марусю в охапку вместе с одеялом.

– Подождите, подождите, так же нельзя, вы что! – кричат девушки.

Разбуженные дети плачут, мамы шипят, что пора заканчивать весь этот бардак, Маруся так и не открыла глаза, я глотаю слёзы.

Не знаю, правильно ли поступает Богдан, но он действует так решительно, словно точно знает, что делать в данной ситуации. Мне остаётся только довериться ему.

Медсёстры умоляют написать отказ, и я быстро пишу расписку, что забираю ребёнка под свою ответственность.

Мы уже спешим по коридору на выход, я бегу за Богданом и смотрю на красное личико дочки. Она вся в испарине.

Вдруг откуда ни возьмись появляется санитарка – пожилая, толстая, с седой щетиной на подбородке.

– Куда это вы собрались? Почему в верхней одежде? Ребёнка забираете?

Женщина забегает вперёд, загораживает собой двери, ведущие в холл к лифтам.

– С одеялом не выпущу! – шипит она. – У меня потом из зарплаты вычтут! Так вы ещё и простынку прихватили? Нет, стойте!

Богдан останавливается и кивает мне:

– Достань бумажник из внутреннего кармана.

Я просовываю руку к нему в куртку, вынимаю кожаный бумажник, вытаскиваю одну купюру и отдаю женщине. Сцапав деньги, санитарка освобождает проход, и мы быстрым шагом покидаем отделение.

Меня буквально трясёт от ужаса.

Только бы спасти моего ребёнка.

*****

Всю ночь мы с Богданом проводим в больнице соседнего города, куда за сорок минут долетела белая «ауди». Несмотря на вечерний час, на коротком участке пути был затор – там, где ровная дорога начала петлять зигзагами. Но это время Богдан потратил на телефонные звонки. К моменту, когда мы подъехали к огромному зданию больничного комплекса, нас уже встречали с каталкой.

После короткого осмотра Марусю увезли на операцию – острый аппендицит. Я рыдала в голос и цеплялась за врачей, чтобы они поклялись мне, что с моим ребёнком всё будет хорошо.

– Конечно, всё будет хорошо, милая, – сказал Богдан, прижимая меня к себе и целуя в голову. – Ты же слышала, мы приехали вовремя, мы успели. Марусе сделают лапароскопию, даже и следов никаких не останется. Посиди здесь, малыш, а я схожу договорюсь, чтобы потом нас устроили в платную палату.

Судорожно всхлипываю на мягком диване в холле, давлюсь слезами. Богдан возвращается с двумя стаканами кофе, а под мышкой у него зажата бутылка воды.

– Нас позовут, когда операция закончится. Насчёт палаты договорился. Ну-ка, давай, пей.

Вручив стаканчик, Богдан снова притягивает меня к себе, обнимает, целует в висок и щёку, успокаивает:

– Всё хорошо, всё хорошо. Удалят аппендицит, зато потом уже не будет этой проблемы. Раз уж суждено ему было воспалиться, лучше сразу убрать. Ты умница, молодец, правильно сделала, что позвонила мне. Бедная моя девочка, сколько нервов ты истратила.

Так хорошо в мужских объятиях. Это кольцо рук – как волшебная защита от невзгод. Хоть на пару часов почувствовать себя за каменной стеной. Именно это я сейчас и ощущаю. Богдан приехал и спас меня и Марусю, всё организовал и устроил. А некоторые женщины так живут всю жизнь.

Увы, это не обо мне.

Нас зовёт хирург. Насколько я поняла – это хороший знакомый Богдана.

– Привезли ребёнка вы, конечно, вовремя. Ещё бы час-два, и начался бы перитонит. Молодцы, быстро отреагировали. Идите в палату, ваша крошка ещё спит. Нина Андреевна вас проводит.