Опасные повороты

— Это значит, что тот, кто порвал расписку, уже во время стрельбы находился на борту яхты. И только после смерти Рафано и ранения Простака, когда тот был без сознания, забрал у кого-то из них расписку, порвал ее и бросил в корзину, причем, напомню, бросил так, что ее легко обнаружила бы полиция и решила, что она-то и послужила мотивом для стрельбы…

Возможно, ваша идея верна, — продолжал Кэллаген. — Сам я думаю, что, может быть, вы и правы, но тогда этим другим человеком должны быть только вы. Вам ясно?

Она кивнула.

— Да, я понимаю, что попала в ужасное положение… — Кэллаген остановился и быстро взглянул на нее. Ее нервы были натянуты, держалась она лишь на одной силе воли. Он сходил в спальню, налил там в стакан немкою виски, разбавив содовой, и предложил ей.

Сыщик сел в кресло напротив миссис Ривертон и протянул сигарету. На этот раз она ее взяла и закурила.

— Почему, когда вы разговаривали со мной по телефону, вы сказали, что звоните из отеля «Чартрес»? Вас там не было. Я проверил звонок. Почему вы солгали?

— Я больше не собираюсь отвечать на ваши вопросы, — огрызнулась она.

Кэллаген пожал плечами.

— Как хотите, теперь я сам найду на них ответ. Я выясню, что вы делали с того времени, как оставила здесь для меня записку, где вы были и с кем вы разговаривали. И сделаю это быстро.

— Я в этом не сомневаюсь, мистер Кэллаген. Но зарубите себе на носу: есть вещи, которые вас не касаются.

Кэллаген рассмеялся.

— Вы думаете, что твердо стоите на ногах? — спросил он. — Мне кажется, что вы считаете меня туповатым кретином, как и всех мужчин, которых вы знали, вроде старика Ривертона, а ведь он был стреляным воробьем, а может быть, Джейка Рафано, который, несомненно, считал себя умнее других, собираясь удрать с чужими деньгами, а взамен получил пулю в сердце.

Сыщик поднялся и взял с каминной полки пачку сигарет. Закурив, он выпустил колечко дыма, сел и посмотрел прямо в глаза миссис Ривертон.

— Вы что, на самом деле считаете, что я заткнул деньгами рот старику Джимми Уилпинсу ради вас? Не думаете же вы всерьез, что из-за вас я стану кем-то вроде соучастника? Может, оно так бы и было, если бы я не имел кое-что в запасе.

С томным видом она откинулась на спинку кресла.

— Ах, как это интересно. Правда, мистер Кэллаген?

— Да, это чертовски интересно, — подтвердил Кэллаген. — Я прибыл на яхту только в половине первого ночи. К этому времени эти двое уже разобрались между собой, и с ними было покончено. Но не знаю точно, сколько с этого момента прошло времени, и, думаю, никто не сумеет установить это точно. А вы были на яхте не позднее половины двенадцатого ночи.

И вернулись оттуда без четверти двенадцать, именно тогда вас и видел Джимми Уилпинс. Поэтому, я думаю, стрельба была до вашего посещения яхты, и вы застали их в том же состоянии, что и я, или это случилось сразу после вашего отъезда. Пожалуй, — добавил он, на секунду задумавшись, — стреляли они или до того, как вы появились на яхте, или когда вы еще находились на ней.

— Почему вы так думаете? — заинтересованно спросила миссис Ривертон.

— Потому что Джейк Рафано уже успел остыть, когда я вошел в салон яхты, — ответил он. — Этот парень был убит не позднее чем за час до моего появления на яхте. Я не новичок в такого рода делах и точно знаю, что он не мог быть убит за те сорок пять минут, которые прошли с момента вашего ухода.

— Почему все это имеет для вас такое значение? Или вы благородный рыцарь? — она даже не пыталась скрыть сарказм в голосе. — Ездили Бог знает куда на своей машине и затыкали рот какому-то Джимми Уилпинсу… А может вы хотите оставить эти улики для себя и потом меня шантажировать?

Кэллаген усмехнулся.

— Все зависит от вас, — сказал он. — То, что вы думаете, просто смешно, но, может быть, мне и придется заняться небольшим шантажом. Может быть, даже сегодня… И если вы настаиваете, я расскажу, почему я это все сделал. — Кэллаген немного помолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил:

— Сперва хочу сказать, что Гринголл вовсе не удовлетворен ходом расследования. Нет и еще раз нет. Он тоже знает, что, кроме Джейка Рафано и Простака, на яхте побывал кто-то еще. Вероятно, он считает, что я знаю об этом деле больше, чем я ему рассказал. И здесь он прав. Гринголл — парень не дурак и довольно проницательный. Скоро он доберется до сути дела сам, и тогда набросится на вас, как разъяренный бык на красную тряпку.

Держа в левой руке сигарету, а в правой стакан с невыпитым виски, она выпрямилась в кресле и спросила:

— Что вы этим хотите сказать?