Опасные союзники

Теперь участь пойманного судна была решена, и едва ли там нашлась бы команда, способная противостоять бойцам Лоринджера. Но вдруг быстрые кучевые облака сменились низкими тяжелыми тучами, и между сближавшимися судами в море вонзилось несколько ярких молний.

Стало почти совсем темно, и капитан Гроутер приказал убавлять паруса, хотя ветер пока не усиливался.

– Что он делает, мы же порвем наши веревки?! – воскликнул Лоринджер.

– Хотите, чтобы я вмешался, ваша светлость? – спросил Трей.

– Нет, я ему доверяю. Этот парень чувствует обстановку как никто другой…

Ударил встречный шквал, и корабль едва не встал на дыбы. Затем снова задул попутный ветер, но теперь он был с проливным дождем, таким сильным, что оброненные шляпы тут же скатывались за борт.

Однако команда Лоринджера не сдавалась. Промокшие до нитки, они продолжали дергать веревки на выкрик «ух!». До встречи бортов оставалось ярдов пятьдесят, и скоро в ход должны были пойти морские тесаки – стрельба из арбалетов и луков была при такой погоде бессмысленна. Но тут на заарканенном корабле герцог снова увидел человека с длинными волосами.

Теперь он был достаточно близко, чтобы даже через пелену дождя замечать каждое его движение.

– Подержи меня, Трей, я должен его видеть!

Трей обхватил герцога, и тот получил возможность держать трубу обеими руками.

– О! Это невероятно! Его глаза источают огонь – я не шучу!..

Едва Лоринджер произнес это, как от длинноволосого волшебника полетел огненный шар, развернувшийся в огненную сеть наподобие тех, которыми ловят тунца, ярдах в двадцати от шхуны Лоринджера. Натянутые веревки вспыхнули и полопались, отчего повалились тянувшие их матросы, а огненная сеть продолжала расширяться и двигаться на шхуну Лоринджера.

– О, ужас! – воскликнул герцог. – Что с нами будет?!

Ответом на его вопрос было падение огненной стены на шхуну, отчего вдруг воспламенилось все, что могло гореть, однако у такого пламени было мало силы, при том что ливень и не думал прекращаться.

Яркое пламя опало, зашипело затлевшее дерево, и шхуну Лоринджера окутали клубы относимого ветром пара.

Капитан Гроутер скомандовал готовиться к шторму. На вопросы и ответы времени уже не было, и герцог позволил Трею проводить его в каюту.

– Ах, друг мой, ведь все могло состояться! – простонал Лоринджер, когда Трей укладывал его в кровать и подбивал под ним сырую перину.

– Мы еще нагоним их, ваша светлость.

– Не нужно. Когда минуем шторм, передай Гроутеру – пусть правит в Окинарское море.

– Ваша светлость, вы имеете в виду к Змеебаду?

– Нет. То есть – да.

Герцог вздохнул и сел, свесив ноги в полосатых чулках.

– Они идут в Змеебад, тут и думать нечего, но их груз можно взять, если не на море, так на суше. Неужели мы просто устранимся, Трей?

– На суше мы покрепче будем, ваша светлость.

– Вот и я так думаю. Припасов у нас достаточно, команда лихая, а если что подгорело из снастей – легко заменим.

– Легко, ваша светлость.

– Значит, ты со мной, я правильно понял?

– Я всегда с вами, ваша светлость.

– Не потому, что я старый дурак, правда?

– Потому, что вы правы, ваша светлость, потому что с вами мы победим.

66

Ночью судно крепко трепало, но к утру погода наладилась, и когда Бурраш поднялся на палубу, чтобы прийти в себя после прерывистого тягучего сна, его встретила ясная погода, легкий ветерок и множество летучих рыб, которые выскакивали из воды и, блеснув чешуей, пролетали на крыльях-плавниках до тридцати ярдов, прежде чем снова падали в воду, но к тому времени в воздух взмывали десятки других рыб, и это не прекращалось ни на мгновение.

– Первый раз видите это? – спросил Бурраша Леклерк, который, похоже, вообще никогда не спал.

– Да. Я и в море первый раз, если не считать десантного перехода в Тарнау.

– Тарнау далеко отсюда, – качнул головой Леклерк.

– Ясное дело. Дальше Змеебада.

– Вот уж куда бы не хотел попасть ни за какие коврижки, – признался Леклерк.

– Ты серьезно?

– Все, что я слышал об этих краях, – ужас, ужас и ничего другого.

– Ну, а я там воевал, – сказал Бурраш.

– Правда, что ли?

– Правдивее некуда. Почти пять лет.

– Ну и каково там?

Задав этот вопрос, Леклерк даже немного сжался, ожидая услышать что-то особенно страшное.

– Ну, с одной стороны, ко всему можно привыкнуть, тем более солдату. Но ты прав, житье там никудышное – страшное житье.

Леклерк распрямился, помолчал немного и сказал:

– Я так и думал, ваша милость. А теперь пойдемте, я покажу вам, что случилось с доской.

– С доской? – не сразу понял Бурраш.

– Ну да, с той самой, где оставались ваши камни.

Они обошли мостик с невозмутимым рулевым и вышли к борту, с которого в море смотрел расщепленный огрызок доски – это было все, что осталось.

– А где остальное? – не удержался от вопроса Бурраш.

– Неизвестно, но вахтовый говорил, будто слышал удар, от которого содрогнулась вся шхуна.

– А я ничего не слышал.

– Это неудивительно, господин Бурраш, вы очень устали, к тому же новичку на борту все звуки кажутся шумом, и только мы их хорошо различаем.

– Понятное дело. Но тут придется новую доску доставать, у вас такая найдется?