Опасные союзники

– Ну, если не считать, что она дважды спасла мне жизнь.

– Дважды?

– Ну да, первый раз, когда заступилась перед санитарами, а другой, когда на обоз напали разбойники. Я очнулся от шума и видел, как она дралась с мечом в руках. У нее хорошо получалось.

82

После мяса пили отвар из ягод и каких-то веточек. Вкус был новый, но приятный – Бурраш выпил несколько кружек, Мартин тоже взял добавки.

– Какой вам прок в четырех солдатах? – спросил он, когда все, кроме Ардольта, напились отвара. – Мы, честно говоря, не ожидали такого внимания со стороны госпожи Середы.

– Вы – длинноходы, то есть не живете в этих местах, а значит, умеете долго держать дыхание. Поэтому здесь, в горах, так ценятся приезжие воины. У прицепов их нет, зато сами прицепы многочисленнее, и мы ничем не можем их удивить, чтобы опрокинуть. Разве только с вашим участием.

– На фланг нас хотите поставить? – догадался Бурраш.

– Вот именно, – кивнул черный орк и хлопнул по тюку с мундирами. – Оденетесь по форме, возьмете щиты, и тогда никто не узнает о вашем участии до начала битвы.

– И сколько битв нужно выиграть? – спросил Рони.

– Все.

– Все?

– Ну, насколько я понял, вам нужно добраться до Синей бухты, а для этого надо захватить три плато.

– Значит, всего три битвы? – обрадовался Рони.

Бурраш с Ламтаком переглянулись, и гном покачал головой.

– Не торопись, приятель, – сказал он. – Нам предъявили задачу, а уж сколько битв пройти придется, это пока неизвестно. Так, значит, ваши бойцы совсем плохи?

– Они не плохи. В долине наше войско о-го-го какое сильное. А тут и воздуха мало, и сухо.

– Для войны сухо? – уточнил Мартин.

– Для наших солдат. Сержанты еще как-то держатся, а с солдатами беда.

– Хорошо, а когда же ожидается очередная битва?

– Завтра перед обедом.

– А почему не утром?

– Так полковник Шорр договорился с прицепами.

Мартин посмотрел на Бурраша как более опытного в таких делах, потом на Ламтака.

– Ну что, бывают битвы по договоренности, – сказал гном.

– Это как «стрелку» забивают, – добавил Бурраш на понятном Мартину языке.

– Раз так, давайте разбирать одежку, – предложил Мартин, – только вот Ламтаку придется подыскать что-то особенное.

– Об этом не беспокойтесь, – заверил Ардольт. Потом поднялся с тюка, разломал на нем печать и высыпал на пол все содержимое. – У нас тут имеются двое портных, они подгонят что угодно и кому угодно. А еще шорник, если дело коснется ремней и седел.

Гости оживились, начав выбирать мундиры и штаны, которых, на удивление, оказалось достаточно и любых размеров.

Мартину достался желто-синий унтер-офицерский китель и малиновые шерстяные штаны с серебристыми лампасами. Рони подошли кавалерийские, того же малинового цвета, а Бурраш и Ламтак поделили комплекты расчетов катапультной обслуги. Однако если орку новинка пришлась впору, то Ламтаку штанины и рукава пришлось укоротить вчетверо, чем и занялись прибежавшие портные, которые большими иголками с суровыми нитками принялись укорачивать, расшивать и утягивать нужные формы.

К полуночи все было готово. Четверка новичков нарядилась в обновки, встала под светом жировых светильников, и один из портных, прижав руки к груди, проронил:

– Великолепно просто. Сама гармония, честное слово.

На том они и закончили, сняли обновки и легли спать.

83

Рони снился сладкий сон, где он находился в прекрасном саду. Там среди деревьев струился туман, из которого выступала госпожа Середа в прозрачной шелковой тунике, подсвеченной волшебными огнями.

– Думаешь ли ты обо мне, Рональд? – спросила она, подойдя совсем близко – так близко, что он почувствовал запах лавандового масла.

– Я все время думаю о вас, госпожа Середа, вы мне очень нравитесь… Или даже больше…

– Ты хочешь ночевать со мной?

– О да! Я об этом только и мечтаю!..

– Ну, тогда сходи по нужде, пока с тобой оказия не случилась…

От такого неприветливого обращения Рони вздрогнул и проснулся.

«Ох, и приснится же…» – подумал он, сползая с койки и попадая ногами в разношенные башмаки. Потом зевнул, потянулся и, немного подумав, взял с пола лежавший тут же арбалет. Проверил положение болтов и взвел оба лука.

Находясь на чужбине, Рони чувствовал себя неуверенно, а с такой машинкой в руках ему было нестрашно, тем более что до нужника на краю лагеря было топать и топать.

Выйдя из шатра, Рони поежился – холодный горный воздух забирался под рубаху и вызывал озноб.

– Ладно, я быстро, – сказал он себе и, закинув арбалет на плечо, двинулся по дорожке, хорошо заметной при слабой луне благодаря выкладке из белого камня.

Заглядевшись на серп луны, Рони краем глаза заметил какое-то свечение и, обернувшись, увидел черный человеческий силуэт, обрамленный красноватым светом.

Силуэт был словно намазан копотью на стенке их шатра, и Рони сразу предположил самое страшное.

– Писарь! Пи-и-иса-арь! – заорал он что было сил. Копотный силуэт колыхнулся, огненная корона вокруг него стала ярче и поменяла цвета несколько раз. Теперь Рони увидел лицо врага – то самое лицо, призрачные черты которого не смог бы описать, но запомнил крепко.