Опасный беглец. Пламя гнева

— Королевские стрелки, человек пятьсот, орудийная прислуга вся наша.

— Так. Очень важная новость, — сказал Чандра-Синг. — Ты говоришь, поезд отправляется скоро?

— Да. Завтра или послезавтра. Приказ уже есть.

— Орудийный поезд не дойдет до Дели, — сказал Чандра-Синг. — Слишком далеко…

Чандра-Синг усмехнулся.

Все смотрели на него.

— Его остановят в пути, — договорил Чандра-Синг.

— Да!.. Да!.. — подхватили все. — Нельзя пропустить большие пушки к стенам Дели.

— Наши должны узнать. И узнать вовремя.

— Я пойду! — сказал крестьянин, принесший письмо.

— Нет. — Чандра-Синг поглядел на его босые ноги, избитые о дорожные камни. — Ты издалека пришел, Ордар-Синг, тебе надо отдохнуть. Ты, Хайдар?.. Ты мне нужен для другого дела, в твоей мастерской… — Чандра-Синг перевел взгляд, и глаза его остановились на Леле.

Лела смело встретила взгляд быстрых серых глаз Чандры.

Чандра-Синг помедлил.

— Пойдет девушка! — сказал он. — Девушка сделает всё, что нужно.

— Пускай она будет осторожна! — сурово сказал крестьянин, принесший письмо. — Ходсон-саиб…

— А-а!.. Тощий саиб? — раздались голоса. Даже здесь, в Калькутте, многие слыхали о нем.

— Ходсон-саиб сколотил недавно в наших местах секретный корпус и называет его: «Туземные разведчики». Не знаю, чем он платит своим разведчикам, — золотом или ложью, — только хитер тощий саиб; видно, мать его дружила с дьяволом. Люди Ходсона узнают, где что делается, и доносят ему.

— Изменники!..

— Сыны бесчестных отцов!..

— Намак-Харам!.. Ломающие соль! — с презрением сказал Чандра-Синг.

«Намак-Харам» — ломающий братскую соль, нарушающий общую трапезу, изменник, — этим словом клеймили тех, кто продался англичанам.

— Они всюду! — сказал Ордар-Синг. — На базаре, на улице, в курильне, в бане, на мосту, на почтовой станции… Они узнают, кто куда идет и зачем. Они расспрашивают детей, женщин. Пускай девушка будет осторожна!

— От Бенареса ее повезут в лодке, — сказал Чандра-Синг.

* * *

Лодка ждала Лелу под прикрытием древесных ветвей, в стороне от храмов и людных мест. Лелу усадили под травяной навес, и, оттолкнувшись от берега, лодка пошла вверх по течению.

Лодочники держались вдалеке от левого берега, и Лела издали глядела на храмы Бенареса. Удивительные здания столпились на берегу. Одни походили на выложенный из камня огромный улей со срезанной верхушкой, другие изогнули во все стороны углы многоскатной кровли, облепленной фигурами, третьи, тысячелетней давности, расползлись по земле каменным полукружьем, заросли травой и могучими деревьями. Здесь был индусский храм Духа, и знаменитая мечеть Аурангзеба. и полуразрушенный Непальский храм. Река круто поворачивала к северу; уже не одну милю проплыла лодка вверх по течению, а храмы всё виднелись на берегу, новые и новые. Здесь были храмы всех индийских религий. Сюда приходили молиться и брамины, и джайны, и верующие в Будду, и магометане. Большие парусные лодки и малые челноки проплывали по реке навстречу Леле. К храмам священного города плыли и шли паломники из всех городов Индостана. Часто вниз по реке спускалась небольшая лодка, на ней был устроен шатер из широких листьев банана, переплетенных цветами; внутри шатра сидел покойник, спеленутый как кукла и завернутый в желтую ткань: это везли в Бенарес хоронить брамина.

Много дней Лела слушала удары весел по воде, плеск реки и негромкий говор лодочников. Она сидела тихо под плотным травяным навесом, прижимая к груди бамбуковую палочку, полую внутри, с двух концов запечатанную воском. В палочке было письмо, которое ей поручили передать. Она повторяла про себя наставление Чандра-Синга:

— Пойдешь вверх по реке, правым берегом, — сказал ей Чандра, — с того места, куда привезет тебя лодка. Увидишь песчаный откос и одинокое дерево, тамаринд, над самым откосом. Здесь сверни в лес, иди прямо на север лесом, не бойся ничего. Увидишь плешины в лесу, выжженные места, иди дальше через плешины. Костры увидишь, опаленный лес; не бойся костров, не бойся горелого леса, иди всё дальше, дальше. На лужайке в лесу увидишь пустой оставленный храм, храм обойди и тропинкой с правой стороны выйдешь к деревне. Посреди деревни — круглый копаный пруд. Смело иди к большому дому у пруда, спрашивай начальника, джемадара. Выйдет начальник, скажи ему: «Тигр идет на водопой». А он тебе ответит: «Охотник ждет в кустах». Тогда отдай джемадару запечатанную палочку с письмом, он будет знать, что с нею делать.

«Тигр идет на водопой, — повторяла про себя Лела. — Что это значит?»

Никто не мог объяснить ей значения этих слов. Лодочники гребли день и ночь, хмуро переговариваясь между собой, они даже не глядели на Лелу.

У стен Аллахабада лодка из мутных вод Ганга вошла в светлые воды Джамны. Здесь начиналась земля Доаб — страна Двух Рек, огромным треугольником легшая между Гангом и его притоком Джамной. Течение здесь было быстрое, лодка боролась со встречной струей. Бамбуковые заросли на берегу сменились безлесной равниной, потом пошли холмы, колючий кустарник, и снова леса.