Опасный груз

– Нам информация нужна, а он ее источник, – ответил Карат.

Чак, не останавливаясь, поднялся почти на самый верх лестницы, покрутил головой, пригнулся и нервно произнес:

– Братва, да мы тут, оказывается, не в простой заднице, а в заднице двойной.

Карат не стал переспрашивать. Зачем, если можно самому легко выяснить, что именно подразумевает верзила.

Поднявшись, обнаружил, что дальше путь преграждает еще одна дверь, несерьезная на вид. Ручка в ней имелась, так что открыть, наверное, не проблема. Но Карат не стал это делать, а вместо этого покрутил головой, припадая то к одному иллюминатору, то ко второму. Их прорезали по сторонам от двери, располагались они в чуть приподнятой на палубе надстройке.

Слева ничего интересного: в поле зрения лишь голая палуба, леера по борту, а дальше водная гладь, кое-где поросшая камышовыми дебрями. Все выглядело так, как и должно выглядеть на Дону.

А справа…

Справа, в общем-то, все аналогично. За одним исключением – бок о бок, на расстоянии метров ста, в том же направлении и с той же скоростью двигался военный корабль. Длинный невысокий корпус раскрашен в «цифру»; сложно устроенная надстройка по центру, увенчанная разнообразными антеннами, ощетинившаяся пулеметно-пушечным вооружением и с развевающимся флагом на мачте, на котором смутно угадывается изображение большого дубового листа; на носу башенка с парой длинных стволов; на корме в опущенном положении замерли блоки реактивных систем залпового огня. А вон и непонятные наклонные трубы по борту, – все, как рассказывали.

Все осознав, Карат тем не менее обернулся к Чаку и спросил:

– Это что, тоже «А-четыре»?

– Угу. Он самый, падаль водоплавающая.

Шуст, тоже осмотревшись, присвистнул:

– Вот черт! Да у нас, оказывается, не один корабль, а два. При таких делах реально по-тихому свалить?

Чак пожал плечами:

– Не знаю, я ни разу не сваливал от пары речных эсминцев. И не слышал про такое. Даже, когда озерские утопили такое корыто, ни один пленный не выскочил.

– Утопили? – заинтересовался Карат. – Как?

– Протаранили катером, набитым первосортной взрывчаткой. Эти лохи проворонили, несмотря на всю свою электронику и беспилотники. Еще одного так же почти достали, но он катер уделать успел, а потом определил, где группа поддержки заныкалась, и все там ракетами перепахал на два метра вглубь. У них в системе залпового огня ракеты такие, что и глубже пахать умеют. Калибр жесткий. Один минус, что летят недалеко. Но для Улья – сойдет.

Спустившись, Карат присел над пленником и спросил:

– Так ты говоришь, что не хочешь подышать волшебным воздухом Стикса?

– Нет-нет, не надо!

– Если мы выйдем и за борт попрыгаем, шанс, что не заметят, есть? Отвечай правду, я ведь твои слова легко проверю. Сначала одного пошлю, если все тихо будет, потом сам пойду. Ну так как? Есть шанс?

Пленник с явной неохотой покачал головой:

– По-моему, вообще без шансов. У нас наблюдатели на мостике, плюс много камер. Камеры обзора акватории завязаны на компьютерную систему распознавания. Система все, что отличается от спокойной воды, анализирует на ненормальность. У нее круговой обзор на несколько кабельтовых, там, если рыба плеснется, засекают моментально и отметку выдают на мониторе. Даже если на палубе вас не заметят, без дыхательных приборов столько под водой не продержаться.

– А на палубе как? Легко заметить?

– Как повезет. Народу обычно мало, на мостике по сторонам больше смотрят, а не вниз. Не могу сказать. Может, повезет, может, нет. Слушайте, если бы я знал, как вам выбраться, я бы сказал. Честно. У нас даже инструкция есть для таких случаев.

– Какая инструкция?

– Если в плен попадаем, должны делать все, лишь бы жизнь сохранить. На все вопросы отвечать, любой обмен предлагать.

– Обмен? Мы можем обменять тебя на нас?

Пленник задумался, затем ответил неуверенно:

– Не знаю. Я бы для виду согласился. А там пустил сонный газ. Но я не уверен, я в этом не спец.

– А почему не уверен?

– Тут корабль, тут правила построже. Никто никогда вот так на корабле не делал. Мясу… Простите, пленникам не разрешают лишнее рассматривать. Секретность сплошная. А вы, получается, весь отсек теперь знаете. На суше с этим проще, а тут за секретность трясутся. Строгие очень порядки. Нет, не выпустят таких, побоятся, что начальство взбеленится. Да я вообще не понимаю, почему сюда газ до сих пор не пустили.

– Разве не вы должны были пускать? Ты и твой напарник?

– Нет, конечно. Нас послали вход контролировать, так при биологической тревоге полагается. Газ пускают из центра.

– Центра?

– Место, откуда все контролируется. Это в герметичной части, на корме. Там есть отсек наблюдения, в нем мониторы показывают картинки с камер. Мяс… то есть пленники – это опасный груз. Никогда не знаешь, что могут выкинуть. У вас ведь у всех ненормальные способности. На фермах пленных местные проверяют, типа живые детекторы правды.

– Ты о ментатах?

– Да, так местные их называют. Но на кораблях запрещено держать персонал из местных. Даже вспомогательный запрещено.

– Но Бабника вы на борт пропустили.

– Бабника?