Опасный метод лечения шизофрении

По отношению к будущему, понимаемому в этом смысле, представления прошлого в сновидении являются гораздо более редкими, но более самостоятельными: в сновидении одной дамы, например, которая видела блеклое изображение своего аналитика, эта блеклость сразу же производит впечатление чего-то, что было, и чего сейчас нет. Один господин, который принял решение расстаться со своей возлюбленной, отчего очень сильно страдает, видит во сне даму в виде поросшего мхом предмета. Изображение выражает его тогдашнее желание преодолеть мучительный час расставания, превратить его в старое, поросшее мхом дело. Этот сновидец вообще охотно использует в сновидении прошлое, чтобы освободиться от мучительных впечатлений.

Также и прошлое в сновидении понимается не в этом смысле, как мы понимаем его сейчас: акцент ставится не на том, что было, а на том, чего нет, возможно, на том, чего больше нет³¹⁸.

Итак, маленький ребенок представляет прошлое, потому что идея прошлого должна бы внушаться ему через констатацию исчезновения. Сначала ребенок представляет себе исчезновение как пространственное отдаление: предмет или человек «далеко, далеко-предалеко», «дальше». Теперь нам понятны упомянутые Фрейдом сновидения о путешествии в качестве представления смерти: это представление временного путем пространственного. Фрейд отмечает здесь, что сновидение действует как ребенок, который не знает никакого уничтожения и представляет себе смерть как отъезд³¹⁹

. Еще отчетливее пространственным является другое сновидение недавно упомянутого господина, который видит мучительное для него положение уменьшающимся, двигающимся вдаль ландшафтом. Этим он говорит, как и в своем более раннем сновидении: «Это относится к далекому прошлому», точнее, «Скоро это будет относиться к далекому прошлому». Это снова становление, которое с таким же успехом является длящимся настоящим, как будущее.

А теперь еще интересный пример представления оценки продолжительности времени в предсознательном мышлении. Я обязана этим одному молодому учителю: однажды он просыпается в 5 утра; он говорит себе, что еще слишком рано, он может спать еще два часа. Он действительно снова засыпает и просыпается в 7 часов, как хотел. В течение этих двух часов он переживает следующее:

«Я вижу сон, – пишет он мне, – я нахожусь на большой белой асфальтовой площади. Улицы расходятся в различных направлениях. Восточная улица вела к озеру. Я иду на запад и говорю себе: через два часа я должен проснуться. Улица на запад идет немного в гору и два раза пересекается под прямым углом прямыми улицами. Я думаю: это первый час, а это второй».

Дальше воспоминание прерывается.

Представлено ли здесь действительно сновидение? Сновидение и еще что-то. Мы можем непосредственно наблюдать, как сознательное намерение, а именно, пробуждение через два часа, облекается в предсознательный язык образов, переживается и перерабатывается: два временных пространства (два часа) становятся двумя участками пути; этот образ используется с его стороны как материал сновидения.

Если однажды временное пространство стало в предсознательном участком пути, то вместе с этим оно получает значение жизненного пути, благодаря чему начинается собственное образование сновидения. Это два жизненных пути, между которыми должен выбирать погруженный в сон человек: восточный, как он говорит во время анализа, – это путь свободной любви, западный означает отказ от этой любви и возврат к отцу, священнослужителю. Белая асфальтированная площадь определена многими эротическими желаниями. Поэтому именно здесь начинается проблема двух жизненных путей.

Дальнейший анализ, который я не привожу из личной тактичности, показывает, что западный путь означает лишь мнимый отказ. Желание умеет настаивать на своих правах, применяя знаменитый механизм представления через негатив.