Опасный метод лечения шизофрении

Ребенку, который долго может заменять реальность фантазией, долгое время не требуется представление направления времени, и поэтому он возвращается в своем развитии.

Если я предположу, опираясь на наблюдения, что в онтогенетическом развитии мы раньше познакомились со временем, чем с длительностью, и лишь потом с направлением – я имею в виду лишь обнаружение этим длительности, а не ее оценку. Оценка длительности времени является очень сложной операцией, которую я не рассматриваю из-за недостатка времени. Я хотела бы лишь коротко упомянуть, что оценка длительности времени предъявляет общие механизмы с ритмом и способностью вычисления. Об этом в своей работе об афазии говорит Верком. Пиаже провел у детей разного возраста интересные исследования о действии с умножением. Исаак Шпильрейн327 для исследования механизма мышления при операциях вычисления проводил их в эмнеадической системе с различными испытуемыми людьми. Этим я хотела бы сравнить наши операции со сновидческим мышлением и поэтому была бы благодарна коллегам, которые смогли бы предоставить в мое распоряжение сновидение с вычислительными операциями.

Обобщая: своей задачей я ставила проследить отдельные функции мышления предсознательного в их сути и развитии, а именно на основе наблюдений подсознательного образного языка, детской речи, лингвистических результатов и патологических нарушений речи. В этом докладе речь идет об образовании понятия времени. Исследование выявило следующее.

От так называемых категорий мышления, которые не являются априорными, а апостериорными, сначала развивается понятие пространства, потом понятие каузальности и лишь в конце понятие времени.

Ребенок сначала узнает исключительно настоящее и непосредственно будущее, которое он, возможно, отделяет только посредством длительности! Это – быть «здесь». Со временем развивается представление быть «не здесь». Это нахождение «не здесь» сначала подразумевается в отношении пространства, «далеко, далеко-предалеко». В представлении нахождения «не здесь» лежит зерно для более позднего понятия прошедшего. Сначала развивается идея о длительности; идея направления следует лишь после этого. Оценка длительности времени появляется еще позднее:

а) сновидение не может представлять время как направление³²⁸;

б) направление в сновидении превращается в длительность;

в) прошедшее время более самостоятельно в своих средствах выражения и противопоставляется настоящему и будущему, которые образуют больше одного блока;

г) прошедшее в сновидении не является по-настоящему прошедшим, а «бытием-не-здесь», соответственно, «бытием-уже-не здесь»;

д) временное представляется посредством пространственного.

Предсознательное способно к очень точной оценке длительности времени. Но эта оценка длительности времени осуществляется не в сновидении, а происходит в образном мышлении, которое проходит параллельно с сознательным мышлением; это такое образное мышление, которое еще не является сновидением, которое мы обычно не замечаем вне гипнагогических состояний, даже если оно сопровождает все наши сознательные мысли и помещается в его своеобразный язык, возможно, эти мысли и дальше обрабатываются.

Предсознательное мышление относительно способности оценки длительности времени обдумывается сознательным мышлением. Здесь речь идет о способности, которой наши предки владеют лучше нас, которую мы, очевидно, утратили. Происходит ли это потому, что мы более сознательны и думаем узконаправленно? В одном случае, когда оценка длительности времени символизировалась, это произошло посредством оценки пространства (оценка длины пути).

Лингвистические знания выявляют результаты, поразительно похожие на выводы исследований сновидения.

Недостающее понятие направления времени соответствует неспособности различать контрасты. Для каждой новой психической функции заново должны изучаться удержание направления и исключение контрастов. На примере вышеупомянутого случая афазии мы увидели, как больной, который так хорошо ориентировался во временных задачах вычисления, оказывался несостоятельным при пространственной ориентации определенного рода и впадал в противоположное направление.

Почему сновидение и ребенок не различают контрасты при направлении времени? Потому что оба сначала нуждаются исключительно в заключительном или будущем направлении, они переживают их, поэтому не замечают. Что желают – именно тут, в действительности, или в фантазии. Реальность постепенно вынуждает ребенка жить в противоположном направлении, а также знакомиться с неспособностью и разрушением. Поэтому образуется идея антагониста, и посредством подавления этого антагониста – понятие направления.

Подводя итог, я хотела бы выполнить приятную обязанность и выразить господину профессору Балли мою сердечную благодарность за ценный интерес, который он проявил к этой маленькой работе.

Несколько маленьких сообщений из жизни детей

(1927—28)

I. Отказ от желания с начинающейся сублимацией