Опасный министр

Мне хочется запрыгать от радости, позвонить Яне, Паше, бросить бильярд и помчаться в номер писать статью. Но еще рано. И пока я еще не все выжала из Ломакина.

— Китайцам собрались продавать? — буквально выдыхаю вопрос, боясь спугнуть болтливого Ломакина.

— Всерьез продавать китайцам хоть какой-то процент акций российских нефтяных компаний вряд ли будут, но прощупать почву можно. А из реальных покупателей нам бы больше японцы подошли или саудиты. Но тут вопрос, насколько им самим интересно покупать маленький пакет акций. Боюсь, что маленький они не захотят. А большой мы сами не продадим. Все-таки долю государства в экономике нужно снижать с умом.

И все-таки я не понимаю: Ломакин на самом деле не видит во мне угрозу или специально все это сейчас говорит?

От волнения кий выскальзывает из рук, и удар получается кривым.

— И снова ты ударила неправильно, — качает головой.

— Неожиданно бильярд оказался сложно игрой, — быстро выпрямляюсь и делаю глубокий вдох. — В шахматы легче.

— А я вот как раз в шахматы не умею.

Я в очередной раз перевожу взгляд на Ярослава. Он по-прежнему меня не замечает. Слишком увлечен разговором с китайцами. И Самойловой. Ему лишь стоит поднять взгляд чуть выше и сразу увидит меня! Но вместо этого он пополняет бокал акуле, смеясь тому, что она рассказывает.

— С какого перепугу в российском правительстве задумались о приватизации? — недовольно бурчу.

— Это новая идея нового перспективного министра. Он же реформы готовит. Заживем после его реформ! — саркастично смеется. — Зарплаты станут выше, а налоги меньше. Продукты в магазинах подешевеют. Одним словом, не жизнь, а сказка будет.

Я хватаюсь ладонью за борт бильярдного стола. Неужели Глеб мне сейчас сливает против Никольского? Но…

Какой у него мотив!?

Еще раз изучаю собеседника: он молод и, очевидно, не глуп. Раз дослужился до такой должности, значит, не дурак и знает, какую опасность могут представлять из себя журналисты. Конечно, с чего бы ему по доброте душевной мне так много выкладывать?

Значит, он что-то не поделил с Ярославом и специально мне сейчас все это говорит.

— Кстати, в понедельник вечером уже после президентской программы наш фонд устраивает вечеринку. Приходи, — вдруг предлагает.

— Приду, — осторожно отвечаю, снова склоняясь над столом.

— Если ты будешь бить по этому шару, то ничего не выйдет. Лучше бей по соседнему.

Послушно перевожу кий, куда он сказал.

— Неправильно держишь кий, — подходит ко мне сзади, как в американских фильмах.

Мое тело за секунду будто парализует.

— Целься в эту точку, — говорит над ухом.

Это настолько страшно — находиться в такой позе с абсолютно незнакомым человеком, что сердце ускоряется и начинает больно биться о ребра. Дыхание Ломакина щекочет мне ухо, и я слегка отвожу голову в сторону.

И в этот момент встречаюсь с немигающим взглядом Ярослава.

Он смотрит на меня поверх плеча китайца. Еще несколько минут назад мимика Никольского была живой, сейчас же он застыл, как камень. Быстро бью кием по шарам и отхожу в сторону от Ломакина.

— Учить тебя еще и учить, — Глеб как будто не заметил моей заминки.

Я снова бросаю быстрый взгляд в сторону Никольского. Он продолжает на меня пялиться, уже даже не слушая своих собеседников.

— А где в понедельник вечеринка будет? — возвращаюсь к своему собеседнику.

— Ой, я точно не помню, как называется это место. Мне надо уточнить.

— Оставишь мне свой номер телефона? — спрашиваю, не церемонясь.

— Да, конечно. Запиши.

Достаю из сумочки мобильник, лопатками и затылком чувствуя испепеляющий взгляд Никольского. Нет, мне не стыдно за мое поведение. Во-первых, он первый меня проигнорировал. Во-вторых, я вообще-то в данный момент работаю!

Нашла недоброжелателя Ярослава и выудила из него один из секретов Никольского. А что? Это моя работа. Я за это зарплату получаю.

Глеб диктует мне цифры, я сохраняю номер и пишу ему сообщение в телеграме «Алена Доброва, бильярд;)».

— Ага, получил. Я скину тебе адрес.

— Только не забудь, — ослепительно улыбаюсь и снова беру кий в руки. Нет, я не собираюсь убегать после явного недовольства Ярослава. — А если забудешь, я тебе все равно напомню.

Мы продолжаем играть, а вот Никольский начинает закругляться со своей компанией. Они уже поднялись на ноги и явно прощаются. Китайцы и Самойлова направляются к выходу, а Ярослав остается. Достает из кармана телефон, что-то смотрит, затем убирает его обратно и неспешной походкой направляется к нам.

Меня вдруг охватывает паника. Почему-то чувствую себя нашкодившим ребенком, которому сейчас влетит. Быстро отворачиваюсь от Ярослава, делая вид, что очень увлечена тем, как сейчас расположены шары на столе.

— Добрый вечер, — слышу его спокойный тихий голос за своей спиной.

Глава 42

— О, Яр! — восклицает Ломакин. — Не ожидал тебя увидеть раньше понедельника.

— Я тебя тоже. Но мы вроде как в одном отеле живем.

Стоять спиной и дальше уже неприлично, поэтому я вынуждена обернуться.

— А это Алена прекрасная, — представляет меня Глеб.

Никольский смотрит на меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

— Мы знакомы, — сухо отвечает.

— Да? Откуда?