— Ну а что еще может сказать Кремль? — задает риторический вопрос Яна. — Не скажут же они, что назначили Никольского, чтобы он составил им реформы. Сейчас успокоят народ, постараются замять это до выборов, а потом проведут все реформы и даже больше. Не удивлюсь, если еще раз пенсионный возраст повысят. Кстати, странно, что Никольский это не предлагал, — и вопросительно смотрит на меня.
— Мне об этом неизвестно, — сухо отвечаю. — В документе про повышение пенсионного возраста ничего не говорилось.
Помимо увеличения налогов не менее сильный резонанс вызвала идея сократить бюджетные места в высших учебных заведениях. Эта мера особенно бурно обсуждается в соцсетях среди яжематерей.
Примерно такие комментарии можно встретить в интернете.
Мой телефон звонит, и я вздрагиваю, когда вижу на экране имя «Глеб Ломакин». Посомневавшись, принимаю вызов.
— Алло.
— Привет! — радостно кричит. — Отмечаешь?
— Что отмечаю?
— Свой успех, что же еще? — смеется.
Мне хочется бросить трубку, но я себя пересиливаю. Все-таки это работа, он мой источник. Я должна поддерживать с ним связь дальше.
— Или можем отметить вместе. Как тебе идея?
А вот от такого предложения я теряюсь. Несмотря на то, что я должна оставаться в контакте с Глебом, что-либо «отмечать» с ним я хочу меньше всего.
— Как-нибудь можно будет, — отвечаю обтекаемо. — Спасибо за поздравление и спасибо за документ. Без тебя статьи бы не было.
— Да брось, я был рад помочь. По моей информации, Никольского и Самойлову вызвали в администрацию президента. Надеюсь, они выйдут оттуда живыми, — хохочет.
А у меня сердце уже кровью обливается за Ярославу и Иру.
— А если серьезно, то что им может грозить? Ну и они же не виноваты, что документ утек в СМИ… Его разослали на межведомственное согласование. Мало ли кто мог показать документ журналистам. И вполне возможно, что если бы ты не дал документ мне, то кто-нибудь другой дал бы его моим конкурентам.
— Нет, никто бы не рискнул сливать президентские реформы.
— Но ты же рискнул, — резонно замечаю.
— У меня были личные мотивы. У нас с Никольским взаимная неприязнь.
Ну да, Ярослав же увел у него из-под носа должность.
— Так и что может грозить Ярославу? — нетерпеливо уточняю.
— Лично я надеюсь, что их обоих уволят.
Холодный липкий страх прокатывается по всему телу волной.
— А Самойлову-то за что?
— Сократить бюджетные места в вузах — ее идея. Очень чувствительная для населения, как оказалось.
— Слушай… — выдавливаю из онемевшего горла. — Но их же назначили специально, чтобы они подготовили реформы. Вот они подготовили. Да, получилось так, что документ слился в СМИ. Но понятно же, что не Никольский и Самойлова отдали его прессе.
— Администрации президента срочно надо загасить волну возмущения среди граждан. Самый лучший способ — сказать, что никакие реформы не планируются, и это все самодеятельность нового министра. Для пущей убедительности уволить Никольского. Типа президент ничего не знал и очень разгневан, что министерство экономики осмелилось такое предложить. Ну а когда выборы пройдут, спокойненько повысить налоги и сделать все остальное, что Ярик там предлагал.
— То есть, Никольский в любом случае находился в расстрельной позиции? Его назначили министром, чтобы он подготовил реформы. Но если они утекают в массу раньше времени, то его делают крайним и увольняют?
— Да. Но дело в том, что никто бы не рискнул сливать реформы. Все же понимают, что это ударит по рейтингу президента.
— То есть, Ярослава и Ирину теперь уволят, да?
— Я точно не знаю. По идее резонанс сильный получился. По моей информации, они сейчас в администрации президента, где решается их судьба. Возможно, каким-то чудом все-таки смогут договориться.
— Понятно, — вздыхаю.
— Ты как будто не рада, что из-за твоей статьи могут уволить министра! Это же в ваших журналистских кругах считается успехом.
Да… Сегодня у меня просто оглушительный успех. Можно сказать, я получила журналистский «Оскар».
— Я рада. Я очень рада, — стараюсь произнести весело. — Еще раз спасибо тебе, Глеб.