Читаем Опасный, опасный, очень опасный (сборник) полностью

Уж лучше вы башку мне отрубите,

Но только не орудие любви!


НАСРЕДДИН и ДВОРЦОВЫЙ ЛЕКАРЬ присаживаются на корточки, чтобы поближе рассмотреть предмет, из-за которого возникло столько разногласий. ДВОРЦОВЫЙ ЛЕКАРЬ пользуется при этом здоровенной лупой.


НАСРЕДДИН

(презрительно)

И это называет он орудьем!


ДВОРЦОВЫЙ ЛЕКАРЬ

(поддерживает Насреддина)

И было бы рыдать из-за чего!


НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ

(сквозь слезы)

Но я…


НАСРЕДДИН

(сурово)

С наукой спорить мы не будем!


(стражникам)


А ну в кастрационную его!

Эпизод четырнадцатый

Эмирские бани. ЭМИР и НАСРЕДДИН, завернувшись в мокрые простыни, продолжают свои «философские» споры. На столике перед ними – фрукты и напитки.


ЭМИР

(явно тоскуя)

Гюльджан больна!


НАСРЕДДИН

(скорбно)

Боюсь, что безнадёжно…


ЭМИР

(яростно)

И только ты один тому виной!

Ты сделал так, что стало невозможно

Ей видеться с возлюбленным!


(скромно уточняет)


Со мной!..


(слезливо)


Она в постели чахнет сиротливо,

Не видя рядом милого лица.

Так роза увядает без полива!

Так без барана куксится овца!


НАСРЕДДИН

(выхватывая из-под простыни записную книжку)

Сравнение, достойное Хафиза!

Особенно второе. Про овцу!


ЭМИР

(укоризненно)

Какой ты льстец, однако, и подлиза!

Серьёзным людям это не к лицу.


НАСРЕДДИН

Хоть лесть вполне в традициях Востока,

Я против правды вовсе не грешу:

Вы скажете – я плачу от восторга,

Вы рот открыли – я уже пишу!


Ух, наберусь когда-нибудь отваги

И предоставлю вам – настанет час! —

Вот этакую кипищу бумаги —

Цитатник из великих ваших фраз!


(с жаром)


Ну объясните мне Аллаха ради,

Как только удается это вам:

Как слово ни пророните – Саади!

Второе слово скажете – Хайям!


ЭМИР

(даже он конфузится от такой беззастенчивой лести)

Не ведаю, как это происходит!

И вправду: дело тонкое – Восток!

Сидишь вот так, сидишь – и вдруг находит

Случайный вдохновения поток…


(спохватившись, строго)


Но я хочу вернуться к прежней теме.

Любезный, сколь бы ты не возражал,

Сегодня же я появлюсь в гареме

И обниму любимую Гюльджан!


НАСРЕДДИН

(устало)

Пресветлый, неужели вам не ясно,

Что рисковать не следует сейчас?!

Её болезнь заразна, что опасно,

О солнце справедливости, для вас!


Появляется НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. Внешне он выглядит суровым и подтянутым, как и прежде, но вот голос… Короче, мужественный воин произносит слова… нежным фальцетом.


НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ

(с ненавистью сверкнув взглядом на Насреддина – Эмиру)


О, конкурент Луны! Я к вам с докладом!

По холодку, сегодня поутру

Я вместе с моим доблестным отрядом

Подробно всю обшарил Бухару.


Кто беден, кто богат, мне всё едино,

Я заглянул буквально в каждый двор,

Следов же негодяя Насреддина —

Увы! – не обнаружил до сих пор!


НАСРЕДДИН

(с изумлением)

Не он ли тот счастливчик чрезвычайный,

Кому врачи морковку отсекли?

Я вижу, он по-прежнему начальник!

А евнух кто ж?


ЭМИР

Другого мы нашли!

(со вздохом)

Мы отняли у парня ценный орган…

Но жизни не бывает без утрат…


(горделиво)


Зато я бедолаге выдал орден!


НАСРЕДДИН

(с интересом)

Какой же, мой Эмир?


ЭМИР

(смущённо)


«За личный вклад»!

Конечно, между ног у парня голость,


Но есть и обретения… Зато

Редчайший у него открылся голос —

Так в Бухаре не может петь никто!


(Начальнику стражи)


Поди сюда!.. И спой нам поскорей-ка!

Яви нам свой талант со всех сторон!


НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ

(с ненавистью глядя на Насреддина)

Не буду!


НАСРЕДДИН

(ласково)

И не надо, канарейка!

Я извращенец. Я люблю ворон!


(интимно)


На кой шайтан сдалась тебе охрана?

Ты мог бы мир вокалом удивить!

С таким обворожительным сопрано

Ты стал бы в мире лучшей… из певиц.


НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ

(злобно)

За то, что ты, подлец, со мною сделал, —

Дай срок! – тебе я крепко отомщу!

За шиворот тебя, проклятый демон,

На городскую плаху притащу!


НАСРЕДДИН

(Эмиру, снисходительно)

Подумаешь, оттяпали пиписку!

С мизинец, может быть, величиной!

А писку-то от этого, а писку —

Как в птичьем заповеднике весной!


НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ

(Эмиру, с отчаянием)

Бывают же такие недоумки!

И как выносит этаких земля!


(Насреддину, с угрозой)


Вот мы сойдемся в узком переулке…


НАСРЕДДИН

(заканчивает)

…И я перекричу тебя, пискля!

Эпизод пятнадцатый

Перейти на страницу:

Похожие книги

Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия
Все в саду
Все в саду

Новый сборник «Все в саду» продолжает книжную серию, начатую журналом «СНОБ» в 2011 году совместно с издательством АСТ и «Редакцией Елены Шубиной». Сад как интимный портрет своих хозяев. Сад как попытка обрести рай на земле и испытать восхитительные мгновения сродни творчеству или зарождению новой жизни. Вместе с читателями мы пройдемся по историческим паркам и садам, заглянем во владения западных звезд и знаменитостей, прикоснемся к дачному быту наших соотечественников. Наконец, нам дано будет убедиться, что сад можно «считывать» еще и как сакральный текст. Ведь чеховский «Вишневый сад» – это не только главная пьеса русского театра, но еще и один из символов нашего приобщения к вечно цветущему саду мировому культуры. Как и все сборники серии, «Все в саду» щедро и красиво иллюстрированы редкими фотографиями, многие из которых публикуются впервые.

Александр Александрович Генис , Аркадий Викторович Ипполитов , Мария Константиновна Голованивская , Ольга Тобрелутс , Эдвард Олби

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия