Оператор моего настроения

"Патриот" на парковке, прямиком под знаком, гласящим, что место исключительно для сотрудников клиники. Рядом с машиной Макс, в руке телефон, а взгляд, которым он на меня смотрит одновременно смеющийся и грустный.

— Что не так? — спрашиваю, усевшись на пассажирское с его помощью.

— У тебя с телефоном что-то?

— Нет, — достаю мобильный из сумочки — полная шкала сети и восемьдесят процентов заряда батареи. — Все в порядке.

— Да? — жмёт кнопку вызова и сразу же значок громкой связи. В салоне слышны длинные гудки, на экране мой номер, только ответной трели звонка нет.

— А-а-а. Ты про это? Я тебя занесла в черный список.

— Прикольно. И как тогда я должен был тебе перезвонить?

— Видимо никак, — пристегиваюсь, сбрасываю звонок с телефона Максима и многозначительно киваю в сторону выезда с парковки. — Мы едем?

— То есть не разблокируешь.

— Нет.

— О'кей, — сдает задним ходом, выруливая из кармана, и хмыкает себе под нос. — Прикольно, конечно.

— Просто не люблю, когда мужчины не держат свое слово. А это банальная подстраховка.

— О-о-о. Типа умри, но сделай?

— Да.

— Зачет! Меня перевели в категорию мужчин?

— Обойдешься, Макс, — смеюсь я, — Ты все еще малыш.

— Кайфово.

— Что именно?

— То, как ты это говоришь, Еля, — улыбается, поворачивая голову ко мне.

— Губу закатай и смотри на дорогу. Я не планирую сегодня попасть в аварию.

— Окей.

Макс снижает скорость до самого минимума, а меня разрывает от смеха, когда вижу удивлённые лица обгоняющих нас водителей. Мы ползем со скоростью черепахи до перекрестка, потом до следующего и ещё до одного. Недовольные гудки клаксонов ползущих позади нас, кажется бесят меня одну — Макс со спокойствием сфинкса насвистывает что-то себе под нос, доводя до абсурда мои слова про безопасность.

— Все, хватит. Едь уже нормально, — хлопаю его по бедру, но это ни разу не прибавляет скорости УАЗу. — Макс!

— Что!? Я не хочу, чтобы мы попали в аварию. Что в этом плохого?

— Так, значит? Ладно, — хмурюсь и сразу же расплываюсь в довольной улыбке. — Знаешь, я думала, что после обеда мы свернем куда-нибудь…

Двигатель сразу же взрыкивает, и спину вдавливает в кресло, а Макс, хохоча, мотает головой:

— Ты сейчас меня по-любой наебываешь, но делаешь это так красиво, Еля.

— Уверен в этом? — ноготками прохожусь по его бедру, оставляя ладонь лежать слишком близко к ширинке.

— На сто процентов.

— Что, даже одного процента себе не оставишь?

— Нет. Ни одной сотой.

— Умный мальчик.

И хотя мой замысел оказался раскрыт, я не убираю свою ладонь с его ноги. Мне нравится это ощущение, нравится чувствовать, как напряглись мышцы под тканью, нравится звук его дыхания. В нем слышно все, о чем сейчас Макс думает, и это самое “все” туманит голову. Как и пряный аромат возбуждения, усиливающийся с каждой минутой.

Забавно, что Максим решил выбрать для простого обеда "Прованс". Достаточно не дешевое место, но здесь всегда отменная кухня и по вечерам играет живая музыка. Боря водил меня сюда несколько раз ещё в те времена, когда мы только начинали встречаться и потом на первую годовщину знакомства. Один раз. Дальше все как-то утихло. Не то чтобы это меня сильно огорчало, просто удивительно, как легко он перешагнул из романтики в совместное проживание. Вроде бы вчера ещё были букеты и кофе в постель, а с утра уже я стою у плиты с туркой.

Выбираю столик в углу, подальше от того места, где сидели с Рокотовым, сажусь спиной к входу и не смотря в меню делаю заказ:

— Молодому человеку солянку, мне сырный суп, на второе стейк с овощами и два салата с моцареллой и помидорами черри. Только не режьте их, пожалуйста. Два кофе со сливками и на десерт венский торт. И ещё будьте добры два куска с собой.

— Будет сделано.

— И пепельницу, — Макс выкладывает на стол сигареты с зажигалкой и с явным недовольством убирает их обратно, когда официант, извиняясь, говорит, что здесь не курят. — О'кей.

— Не любишь правила?

— Не люблю, когда нельзя делать то, что хочется.

— Например?

— Я всегда хочу курить после еды и…

— Секса, — договариваю, улыбаясь в ответ на довольную улыбку. — Допустим. Что ещё?

— Хочу поцеловать тебя.

Взглядом опускается к моим губам и проходится по ним, а когда поднимает его обратно, к глазам, я невольно сглатываю. Шуточная игра в вопрос-ответ в одно мгновение перестала быть таковой.

— Ты тоже этого хочешь, Еля.

— Нет.

— Хочешь. Я же вижу.

Спрашивать что-то ещё уже страшно, но и молчать становится опасно — в глазах Макса, как в раскрытой книге, видно все его мысли, и они точь-в-точь повторяют мои. Те, что никак не выходят из головы и каждую ночь пробираются в сны.

— Приятного аппетита.

На стол бесшумно опускаются две тарелки, и я с облегчением отвожу взгляд от гипнотизирующих глаз Максима.

— Ешь, — только у меня в голосе нет и намека на приказной тон.

— Ты тоже хочешь этого, Еля.

— Нет.

— Ну да, — придвигает тарелку с солянкой ближе к себе, осторожно пробует суп, подцепив его буквально кончиком ложки, и хмыкает — Вроде ничего.

— Здесь хорошо готовят.

— Часто тут обедаешь?

— Скажем так — достаточно, чтобы составить мнение.

— Когда ты злишься, мне хочется тебя обнять.