Операция "Драконьи яйца"

Магические учебники она, конечно, ценила. И их пылинки тоже. От них вдохновенно чихалось и даже плакалось, если попадался слишком старый или невероятно магический фолиант. Прям чувствовалось, что магии в них, как камней в Зенницкой горе — до жути. Много, то есть. Ей, конечно, сейчас руководство по деактивации больше бы подошло. Но спорить с профессором в такой ситуации было чистым самоубийством.

— На себе кто пробует? — профессор больно постучал костяшками пальцев Петру по лбу. Она поморщилась, но стерпела. Потому что было за что: и бестолочь она, конечно, и профессору надо было смирение показать, но и продемонстрировать упорство продолжить работу. Желательно, несгибаемое. Это следовало выразить одним единственным взглядом, а Петра в них была не слишком хороша. Хуже она была только в артефакторике, судя по всему. — И не пытайтесь меня расчленить взглядом. Не поможет, — подтвердил её опасения профессор.

С глазами её действительно была беда. Всегда всем виделось в них что-то дурное, какой бы милой она не была. А ведь она старалась. То ли это было от неудачного грязно-тёмного цвета радужки, с вечно разными примесями, то какой-то бурой зелени, то желтизны. То ли от взволнованного напряжения, которое постоянно присутствовало в ней самой, и отчётливо поступало во взгляде, как бы она не пыталась с ним бороться. Но к глазам её претензии имели почти все.

— На что вы вообще рассчитывали? — раздражённо спросил профессор. — Чего добиться хотели вот ЭТИМ? — возмущённо ткнул пальцем в болтавшийся уже почти на поясе шар. — Понятно чего, но ЧЕГО?! Что, по-вашему, от этого с вами должно было произойти?!

Объясняться было бессмысленно, ей всё равно вряд ли поверят. И, разумеется, профессор был прав, идея изначально была провальная. Кто особыми приметами для встречи с незнакомцем называет заметную грудь? Хотя ей, когда она прежде об этом размышляла, всё виделось логичным и очень разумным.

На что смотрят мужчины при знакомстве? Разумеется, на грудь. Незаметно, старательно это скрывая, но именно на неё. Это Петра, к сожалению, тоже хорошо знала. Но сама была счастливой обладательницей минусового размера, как говорила её единственная тётка Граэта, поэтому маскировка была бы идеальной. Сделать грудь к встрече с контактом, а когда дело будет завершено, избавиться от груди. А потом нет груди — нет особой приметы. Да и было это всяко определеннее, чем цвет каких-то там глаз.

Кто же мог знать, что с тестовым прогоном всё пойдёт не так? Сначала на неё обратят внимание все. То есть совершенно ВСЕ. И юноши, и девицы. Особенно девицы. И если парни в основном прятали глаза, стоило их застукать за созерцанием эффекта, который щедро демонстрировал её не слишком удавшийся артефакт, то сокурсницы в большинстве зеленели от злости, и слышать шипение с фырканьем Петре приходилось теперь со всех сторон. Как в самой тёмной глуши змеиного лога. Жутко. А для неприметного человека, привыкшего комфортно скрываться в чужой тени, попросту невыносимо.

Во-вторых, к вечеру первого дня эксперимента выяснилось, что грудь не снимается. И вроде бы даже приросла, потому что ощутимо чесалась.

А к обеду второго дня обнаружилось, что то ли формула, вложенная в неё, была нестабильна, то ли в произношении слов Петра напутала, хотя этим же днём на лекции Дракон Евсеевич как раз говорил о неспрягаемых глаголах, то есть они должны были работать! В общем, грудь стала вроде бы уменьшаться и медленно сползать, приобретая попутно такую тяжесть, словно в неё вложены были все драконьи словари разом.

И вот теперь она стояла перед профессором Палицей, не зная, куда девать глаза, раздавленная этой неудачей и отчаянно нуждающаяся в новой груди, потому что встреча с контактом ещё не состоялась, а без груди о ней вовсе можно было и не мечтать.

— Кроме вас полно других дел, а вас приходится искать по всему замку, — продолжал распинаться профессор. Петре было очень интересно, зачем ему было её искать. Мог бы послать кого-нибудь. Только б не Татовича. Он её и без поисков сегодня убить был готов на ровном месте. Знать бы ещё, за что. Ну и плевать, не до него ей сейчас. Хотя, конечно, искал её Дракон понятно зачем — кому попало такую старую книжку не доверишь. А Палица всё не унимался: — Одна половина курса в бешенстве, другая почти в коме. Делайте, что хотите, но чтобы завтра же всё было по-прежнему! — Петра в отчаянии закрыла глаза, в которых застыли жгучие слёзы. Если бы она только могла! — Сначала наворотят, а потом ищут, кто за них разгребёт, — внезапно смягчившись, проворчал Дракон. И с поистине горестным вздохом велел: — Показывайте, что у вас там. Да не краснейте. Раньше надо было краснеть, когда выдумывали вот… такое!

— Мо…может, лучше к Нинандре? — в отчаянии побормотала девушка, отвернувшись. Стесняться было в общем-то нечего, но с Нинандрой вся эта нелепая ситуация не выглядела бы такой катастрофой.

— Профессор Лоевская вас тоже по голове не погладит. Вам придётся поделиться со мной этой драматичной историей. Обещаю, что дальше меня она не пойдёт.