Операция «Эпсилон»

Внешний вид и речь сумасшедшей производили сильное впечатление. Мужчины попытались обойти её стороной, но та увязалась за ними. Сжимая кулаки и брызгая слюной, она делала хотя и нестойкие, но широкие шаги, открывая взору ноги с дряблой кожей, в чёрных пятнах синяков и с выпирающими варикозными змейками вен. Вся она была крайне бледна, и возможно, причиной был кровавый след, что тянулся за ней. Кровь текла из ладоней. Когда мужчины обошли её и стали удаляться, она подняла с земли длинный кривой осколок стекла и бросила его вслед путникам. Стекло упало в нескольких шагах от несчастной, а Ильяс и Артём… Ильяс и Артём догадались, почему из её ладоней капает жидкая старческая кровь.

Им было больно и стыдно смотреть на сумасшедшую. Они то и дело оглядывались, удаляясь от неё. А та продолжала кричать, грозить небесной карой.

– Недолго ей осталось, – покачал головой Артём.

Ильяс сделал несколько шагов, а потом остановился.

– Надо хотя бы полицейским сообщить. Нельзя её так оставлять.

– Да ты чего, Илюха! – удивился Артём, тоже останавливаясь. – На неё только время тратить. Да и не будут они ей заниматься.

– Пусть это будет на их совести, – отвечал Рахматуллин. – Я сделаю, что должен.

Он развернулся и побежал в обратном направлении. Побежал, делая крюк вокруг обезумевшей женщины, чтобы не раздражать лишний раз, чтобы она не нанесла себе нового увечья. А обескураженный Артём остался на месте, и только когда Ильяс удалился шагов на пятьдесят, и женщина снова обратила внимание на Артёма, он стал медленно отходить, стараясь не глядеть на сумасшедшую.

Ильяс бежал легко. Он чувствовал, что делает правильно, а правота придаёт силу – и в драке, и в труде, и в поступке. Эта женщина – чья-то мать, когда-то чья-то дочь, когда-то чья-то любимая. Ведь делала же она не раз в жизни что-то хорошее, доброе. Теперь он платит ей за то неизвестное ему добро. Больше некому. Всевышний видит его поступок. Может, Аллах и ему пошлёт такого же человека на пути, когда в том будет нужда. Нет, пускай он приблизит такого человека к его Айнуре, к Ильгису и Гулечке.

Мародёры всё ещё лежали на асфальте лицом вниз, а полицейские находились рядом и беседовали с какими-то двумя мужчинами в гражданской одежде. Задержанные просили разрешения надеть респираторы, но им отказывали. Ильяс подошёл к полицейским и рассказал о женщине. Те не торопились что-либо предпринимать, а один сказал, что сейчас никто сумасшедшей заниматься не будет.

– Ну, вы хотя бы свяжитесь со скорой, – настаивал Ильяс. – У вас же рация есть!

Старший наряда, помедлив, с явным нежеланием связался с кем-то и сообщил о несчастной женщине. Сразу после этого он демонстративно вступил в разговор со своими напарниками, более не замечая Рахматуллина. Однако один из штатских сказал Рахматуллину, указывая рукой на соседнее здание:

– Вот поликлиника. Может, там есть дежурный врач? Туда отведи её.

Ильяс направился к поликлинике. Но она оказалось закрыта. На стук в двери и окна никто не отвечал, внутри движения не было. Поняв, что теряет время, он пошёл обратно. Что ещё делать? Куда её отвести? Самому пытаться обездвижить её и перевязать руки? А что дальше? Без медицинской помощи она погибнет. Вызвать медиков нет возможности. Если кто-то приедет за ней после сообщения полицейского, то хорошо. Собственно, он сделал то, что мог. Он татарин, а она – русская. Скорее всего, русская. И Артём, который тоже русский, и эти полицейские не проявили сочувствия к соплеменнице. Он хоть что-то сделал. Что, ему всё за них делать? Его семья ждёт, родная кровь.

Артём ждал его, задрав голову, и несколько раз нетерпеливо помахал рукой подзывая.

– Смотри, – указал он вверх, когда между ними оставалось не более десяти шагов. – Видишь?

– Что? – Ильяс попытался разглядеть в небе какие-то едва заметные детали, вроде самолёта или квадракоптера.

– Облака, – Артём коснулся рукой Ильяса. – Облака образуются!

И внимание Рахматуллина с поиска малозаметных объектов переключилось на действительно очевидное явление. В небе прямо на глазах образовывались облака! Сначала появлялись маленькие полупрозрачные пятна, потом пятна увеличивались и превращались в размытые линзоподобные объекты, эти «линзы» неравномерно сгущались… и вскоре становились обычными облаками.

Ильяс наблюдал это явление минуты две, то и дело отвлекаясь на сумасшедшую женщину. Она теперь сидела на земле. Руки её были расставлены, одна нога подвёрнута, вторая вытянута, а туловище всё более клонилось к коленям.

– Что с ней? – спросил Ильяс.

– Что-что… Помирает. Крови потеряла много.

Рахматуллин направился к безумной.