Операция «Яростный полдень»

Хорти-младший криво усмехнулся. Почему «вдруг»? Именно по приказу из Москвы командование большевистских армий, корпусов и даже отдельных дивизий начали локальные наступательные операции, предназначенные связать венгерские части боем и не дать им отойти на защиту своей столицы. А если кто-то дрогнет и станет отступать, то его догонят и стопчут, не дав пройти и десятой части смертного пути. Иштван Хорти знает, что едва танковые колонны «марсиан» ворвутся в Будапешт (на что им потребуется один, максимум два суточных перехода), как фронт рухнет сразу и необратимо, ибо венгерским солдатам на перевалах уже не за что будет сражаться… И что будет потом? В лучшем случае еще одна советская республика…

И вот сегодня эти и без того горькие размышления были прерваны неожиданным визитом высокого худощавого русского неопределенного возраста, выглядящего, несмотря на свою неожиданную улыбчивость, как немецкий генерал в отставке. В дополнение ко всему к нагрудному карману пиджака этого господина, выглядывающему из-под небрежно наброшенного на плечи белого халата, была приколота карточка, на которой, написанная крупным готическим шрифтом, красовалась надпись: «Sergej Iwanow». И все. Ни звания, ни должности, ни чего-то еще. Мол, генералов там или полковников много, а этот человек – один. Никакого сравнения с офицерами марсианской и советской разведки, которые уже несколько раз беседовали с ним при посредстве фройляйн Паулины.

В свое время Хорти-младший в Будапеште уже насмотрелся на таких серьезных господ из Берлина: рядом с ними его отец, даже выряженный в полный парадный мундир, выглядел штатским штрафиркой на маскараде. Этот господин, тут, в самом центре «марсианского» эксклава, по определению никак не мог быть немецким генералом, и Иштван решил, что это генерал «марсиан» – в отставке или просто надевший штатский костюм для маскировки… Так просто к раненым военнопленным, даже достаточно высокопоставленным, такие люди не заходят, а это значит, что сейчас будет тот самый серьезный разговор, которого Иштван ждал и боялся с тех самых пор, как пришел в себя в госпитале у «марсиан».

И в самом деле, первое, что сделал этот важный господин – на хорошем, совсем без акцента, немецком языке вежливо, но решительно выпроводил прочь фройляйн Паулину, сказав, что молодой господин (то есть он сам, Иштван Хорти) в ближайшее время не будет нуждаться в ее услугах ни как сиделки, ни как переводчицы. И тут Хорти-младший увидел как мгновенно преобразилась эта немецкая девушка. Вскочив со стула, она склонила голову в знак подчинения, произнесла: «яволь, герр генерал!», после чего, развернувшись через левое плечо, вышла из палаты, плотно прикрыв за собой дверь. Иштван был уверен, что, выйдя в коридор, она сядет на стул неподалеку от двери и будет сидеть вот так, сложив на коленях руки, терпеливо дожидаясь, пока неожиданный гость покинет ее пациента.

– Ваша сиделка – весьма привлекательная девушка, – сказал гость, проводив фройляйн Паулину взглядом. – Наверное, вам очень приятно, когда такая красавица меняет вам повязки или читает вслух газеты?

– Я женат, – вспыхнул Иштван Хорти, – и, кроме того, уже некоторое время могу сам себя обслуживать. А фройляйн Паулина – мой друг, она помогает мне по-новому взглянуть на себя и свое место в мире. К тому же она не хочет возвращаться в Германию – ни в ту, что есть в нашем мире, ни в ту, что там, у вас, в двадцать первом веке. Она говорит, что в одном случае стараниями Гитлера это будет пепелище, а в другом – гноище. Выучив русский язык, эта девушка сейчас учится на курсах медсестер, чтобы, когда все закончится, иметь возможность попросить подданства вашей России из двадцать первого века. Пусть даже в Сибири, где зимой птицы замерзают на лету, но только чтобы жить среди нормальных людей, а не среди разжиревших слизняков или обрубков войны, которые останутся от немецкого народа в нашем времени…

Непроизвольно, в запале, выговорив эти слова, Иштван Хорти вдруг осекся, подумав, не наговорил ли лишнего. Мало ли как такие устремления бедной девушки может воспринять этот господин Иванов, которому, несомненно, доложили, чем фройляйн Паулина занималась в прошлом, до того, как угодила в руки «марсиан». А вдруг он грубо надсмеется над ее мечтами и скажет, что русское гражданство не для таких, как она, падших женщин и фашистских подстилок? Но господин Иванов ничего не сказал по поводу сиделки, только довольно улыбнулся, из чего Хорти-младший сделал вывод, что его откровения пришлись гостю по нраву.

– А вы сами, Иштван, чем думаете заняться после того, как выйдете из этого богоугодного заведения? – спросил визитер, решительно меняя тему разговора. – А то врачи сказали, что ваша рана зажила и держать вас тут дальше больше нет никакой возможности.