Операция «Яростный полдень»

Но злоба и обида копится, поэтому в самое ближайшее время стоит ждать какой-нибудь провокации. То ли хохлов все-таки вытолкнут в военный поход на Донецк, то ли Боширов с Петровым опять кого-нибудь отравят в Европах (например, бессмертную германскую бабу-ягу Ангелу Меркель). Но я думаю, что наше руководство к этому готово. То, что нас не оставят в покое, стало ясно еще в славной памяти две тысячи восьмом году, и с тех пор мы только и готовимся к лобовому столкновению с коллективным Западом, стараясь оттянуть его на попозже, когда мы станем сильнее, а наш враг – еще слабее. Недаром же экспедиционный корпус до сих пор в деле, хотя давно уже исчерпал список первоначальных задач. Теперь он выполняет лишь одну функцию – натаскивает командный и сержантский состав на действия в условиях полномасштабного конфликта средней интенсивности. Самый высокий уровень, как было в начале, немцы нам сейчас уже создать не в состоянии. Но мы и не жалуемся. Кончатся немцы – глядишь, и до британцев можно будет докопаться.

А теперь – еще раз о сербских добровольцах: подарок это, надо сказать, сомнительный. Во-первых – они волками смотрят на албанцев, но сейчас это лепшие друзья сербов и черногорцев и лютые враги немцев и итальянцев. Время Хашимов Тачи и прочих людоедов придет позже, а пока лидером у албанцев работает молодой коммунист и верный соратник товарища Сталина Энвер Ходжа. Во-вторых – по сравнению с местными сербами их внуки-правнуки выглядят как-то бледновато. Местные, пусть и с нашей помощью, побеждают своего врага и полны уверенности, что время сербских страданий теперь осталось позади, а вот у Сербии двадцать первого века никаких побед впереди не просвечивается, только унижения, а вступление в Евросоюз и НАТО, которыми грезят местные интеллигенты-образованцы – это не победа, а групповое самоубийство. И у тех, кто подсознательно это ощущает, возникает желание бежать как можно дальше из родной страны. Эти вот добежали до Врат, и дальше сюда, в Югославию сорок второго года – и совершенно непонятно, что с ними делать…

«Как что, – подсказали мне, – в резерв их, на прохождение курса молодого бойца. Наступление уже завтра и сейчас нам некогда возиться с этим детским садом. Ну а потом, война продлится еще не день и не два. Всем хватит времени и для подвигов на поле боя, и для героической смерти…»

8 июля 1942 года, 13:15. Независимое государство Хорватия, Загреб, площадь Святого Марка, дом 1, Дворец Поглавника, рабочий кабинет поглавника.

Присутствуют:

Поглавник Хорватии и министр иностранных дел Анте Павелич;

Представитель вермахта в Хорватии – генерал пехоты Глайзе фон Хорстенау;

Министр обороны – маршал (полковник австро-венгерской службы) Славко Кватерник;

Загребский архиепископ – Алоизий Степинац.

Несмотря на то, что за окнами дворца ослепительно сиял яростный июльский полдень, на людях, сидящих в кабинете, незримо лежала серая тень грядущего небытия. Два дня назад коммунистическая народно-освободительная армия Югославии, подобно чудовищному Голему, созданная большевиками из множества партизанских отрядов, неожиданно перешла в наступление в окрестностях Белграда. В результате стремительного форсирования Савы во множестве мест коммунистические формирования нанесли поражение дислоцированным на этом участке двум дивизиям хорватского домобрана, а также тому, что осталось от 714-й пехотной дивизии вермахта после ее отступления от границы с Македонией. При этом наступательные действия поддерживала советская авиация и артиллерия, а некоторые ударные части Красной Армии непосредственно принимали участие в боевых действиях. Одновременно в наступление перешли партизанские отряды в Западной и Восточной Боснии, Далмации и Словении. Везде, где есть сербское население, имеется и эта напасть. Уж как ни старалась хорватская власть раздавить упрямцев, уничтожить, лишить человеческого достоинства, а все одно ничего не получалось.

Создавая свое национальное государство, поглавник Павелич объявил всех неарийцев (к арийцам были причислены немцы и хорваты) государственным имуществом. Закон о защите национальной арийской культуры хорватского народа прямо запрещал «неарийцам какое-либо участие в работе общественных, молодёжных, спортивных и культурных организаций и учреждений хорватского народа, а также в литературной и журналистской деятельности, в сфере живописи, музыки, архитектуры, театра, кино». И теперь наступила отдача: безжалостная и равнодушная сила, уже перемоловшая многих и многих, пришла не только за господином Павеличем, но и за всеми его друзьями и единомышленниками.