Операция «Моджахед»

И не успел ничего больше сделать: Петрушин хлопнул парня ладонью в лоб, опрокидывая на спину — тут сидевший у входа Вася подоспел — и они вдвоём моментально спеленали Костиного собеседника стропой, один тур пропустив под горло.

Спустя несколько секунд Зелимхан лежал на полу, лицом вниз, судорожно разевая рот и хрипя — стропа не давала возможности не то что крикнуть, даже дышать нормально.

— Ослабили бы немного, — пожалел пленника Костя. — А то ведь задохнётся.

Немного ослабили. Зелимхан чуток продышался, поднял голову и разинул было рот, чтобы выразиться.

— Хоть слово вякнешь, запихаю в рот сало, — предупредил Петрушин, красноречиво тряхнув своим тощим вещмешком. — Просто лежи и слушай. Тебе же сказали: ответил на один вопрос, потом только слушай, и всё тут.

Зелимхан закрыл рот, повернул голову к Косте неудобно вытянув шею и ненавидяще уставился на него. Во взоре чеченца плескался мучительный крик: я знал! Знал, что этим всё кончится...

— Вернёмся к нашему рассказу, — как ни в чём не бывало продолжил Костя. — Я буду говорить, отвечать не обязательно, ты только слушай. Жека, проследи, чтобы он не орал.

— Да че тут следить... — Петрушин достал из рюкзака завёрнутый в тряпицу шмат сала и положил рядом с головой Зелимхана. — На, нюхай. С чесночком!

— Нет, так усугублять мы не будем, — покачал головой Костя. — Мы ведь не омонистые хулиганы... А ты засунь ему в рот свою косынку. Он сейчас орать будет. Вдруг Рашид услышит...

— Он её обслюнявит, — Петрушин недовольно поморщился. — И с чего он будет орать? Думаешь, совсем дурак?

— Будет, будет, — пообещал Костя. — Ты засунь, я потом тебе её постираю.

— Ладно, — Петрушин в три приёма соорудил из своей многофункциональной косынки кляп и запихал его в рот пленника.

— Ммм!!! — Зелимхан отчаянно завертелся, пытаясь освободиться от кляпа. — Мммм!!!

Да уж, куда там. Знал бы он, каков опыт обращения Петрушина с пленными. У такого не забалуешь.

— Отлично, — похвалил Костя — А теперь оттарабаним его в попу. Серёга, доставай камеру. Будем снимать.

Однако! По-моему, у коллеги пунктик в данном вопросе. Судя по всему, та дрянная кассета окончательно подорвала его и без того расшатанную нервную систему. Нет, когда он такое сказал Рашиду — насчёт арабов, я понял. Это было в тему, надо же было мужика как-то обнадёжить, вывести из прострации... Но так поступать с Зелимханом? С единственным человеком, который может вывести нас на Абу? По-моему, тут он малость...

— А кто будет? — деловито поинтересовался Петрушин, внимательно посмотрев на Костю и уловив в его взгляде некую рациональную идею.

Пленник наш замер на полу, весь обратившись в слух. Костя подошёл поближе, лица его он не видел и теперь изо всех сил выгибал шею, пытаясь поймать взгляд психолога.

— Ты, потом я, — буднично ответил Костя. — За пятнадцать минут как раз успеем. Серый будет снимать. Ну что, поехали? Серый, мотор!

Я тоже кое-что понял, расчехлил свою портативную камеру и навёл объектив на Зелимхана. Петрушин навалился сверху и принялся сдирать с него штаны.

— Мммм!!! — Зелимхан начал извиваться, как тот угорь, и отчаянно мычать, его налившиеся кровью глаза вылезли из орбит и, казалось, сейчас лопнут. Взгляд чеченца стал безумным... — Ммммммм!!!

— Стоп мотор, — тихо скомандовал Костя.

Петрушин послушно слез с Зелимхана и оставил в покое его драгоценную задницу. Костя присел рядом с пленником, повернул его на спину, и уставившись прямо в глаза, сверху вниз, принялся негромко вещать: