Читаем Операция «Моджахед» полностью

Операция «Моджахед»

— Судя по всему, так с тобой до этого не обращались? Ты, видимо, даже и предположить не мог, что с мужчиной, воином, кто-то попробует поступить таким вот образом... Ты бессилен что-либо сделать сейчас, верно? Ты, здоровый и крепкий мужик, с солидным боевым опытом... А сейчас я тебе расскажу про Земфиру. Её отдали замуж за араба, я тебе уже говорил. В первую брачную ночь пятеро здоровенных мужиков ворвались к ней в спальню. Абу возглавлял всё это безобразие. Он там командует, чтобы голову держали, чтобы положили поудобнее — короче, узнали его... Ну и вот. Драли её во все дыры, и снимали это дело на камеру. Нет, она не была связана, как ты сейчас. Но она была так же бессильна что-либо сделать, потому что она всего лишь юная девчонка, слабая и беспомощная, а это были опытные воины. Каждый в одиночку может справиться с тремя взрослыми мужчинами. Вот так... А потом её кололи наркотой, чтобы она не вскрыла себе вены и не повесилась. И ей всё время показывали эту дрянную запись. Чтобы не подумала, чего доброго, что может удрать от них, сбежать обратно к своей семье. К своему могучему брату, который мог бы отомстить этим ублюдкам... Потом, когда она окончательно превратилась в животное, на неё надели пояс со взрывчаткой и послали взорвать автобус в Моздоке... Знаешь, я думаю, что она всё же не окончательно превратилась в животное, что-то человеческое в этой несчастной девчонке осталось. Потому что этим ублюдкам зачем-то понадобилось тащить в Моздок ту мерзкую кассету, которую мы сняли потом с мёртвого араба. Видимо, в последний момент заартачилась, робко вякнула — я не скотина, я человек, нельзя со мной так... А они ей — на, смотри, скотина. Ты не человек, нет тебе места в этом мире... Ну и взорвалась она, куда тут денешься...

По щекам Зелимхана текли слёзы, плечи мелко подрагивали... Что за месяц такой, урожайный на плачущих нохчей? Сначала Рашид, теперь вот Зелимхан... Я их, плачущих, до этого вообще ни разу не видел. Кремень-мужики, умрут во благо джихада, слезинки не проронят...

— А мы, дураки, взяли и показали эту кассету Рашиду... — продолжал Костя, осторожно вытаскивая кляп изо рта пленника. — Не потому, что садисты, вовсе нет... Просто нам надо было поймать этих ублюдков и без почестей предать их земле. Просто другого выхода не было... И ты знаешь, Рашид теперь тоже хочет их поймать. Всех пятерых — их там было именно пятеро... Потому что, пока он не сделает этого, он не сможет смотреть в глаза своим соплеменникам. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду...

Зелимхан задыхался от рыданий, его сильное тело дёргалось, как от ударов током. Жестокий, конечно, человек, наш Костик... Но, думаю, если бы он начал рассказывать это просто так, без «демонстрации технических возможностей», эффект был бы несколько иной. И зря он усомнился в отношении Зелимхана к нашему абреку. Теперь видно, что боль боевого брата, когда-то спасшего ему жизнь, тот воспринимает как свою собственную...

— Теперь ты знаешь, что имел в виду Рашид, когда сказал, что Абу для него не просто кровник, — Костя кивнул Петрушину — тот одним движением распустил морской узел и снял с пленника путы. — Теперь ты понимаешь, почему он не мог объяснить тебе, что именно у него с Абу.

Зелимхан сел и принялся вытирать лицо руками. Плечи его продолжали вздрагивать. О том, чтобы застегнуть ремень, парень даже и не подумал, как-то забыл про такую безделицу.

— Ну, скажи нам что-нибудь, — выдержав небольшую паузу, попросил Костя.

Зелимхан молчал. Спрятал лицо в ладони, сидел на месте и тихонько раскачивался из стороны в сторону. Как будто в транс впал.

— Ну, ясно с тобой, — буркнул Костя. — Видимо, зря мы всё это затеяли... Пусть Рашид и дальше прячется в степи и боится встречи с любым своим земляком... Извини, что так жёстко обошлись. Думали, польза будет. Всё, пошли, ребята. Не хера нам тут делать. Надо дотемна к площадке поспеть...

И решительно направился к выходу. Насчёт площадки никто не понял, но возражать не стали, все дружно последовали за ним — он сейчас рулит. Вася первым просунулся в лаз...

— Э... — голос Зелимхана звучал, как треснувший пополам полковой барабан, по которому пьяный прапор ударил прикладом. — Эй!

— На «эй» зовут б...дей, родной ты мой, — сурово отозвался Костя, вроде бы совершенно безразлично ожидавший своей очереди у прохода. — Что-то хотел?

— Я помогу вам...

— Не понял?

— Что ты не понял? Я сказал — помогу. Будет вам Абу...