Они расстались, но Красовская пошла не к себе, а поднялась на этаж выше, в кабинет Плотникова. Ей очень хотелось узнать у Насти последние новости о здоровье Михаила Яковлевича. Едва она вошла в приемную, как увидела оживленную Настю, энергично отвечавшую на звонки. Все указывало на то, что хозяин приступил к работе. Дверь его кабинета оказалась полуоткрыта, оттуда доносился громкий и трезвый голос Плотникова, распекающий одного из подчиненных.
Вскоре из кабинета выскочил взъерошенный начальник отдела областного Комитета, которого Красовская прекрасно знала по совместной работе. На лысине у него после грубого разноса выступили красные пятна.
Екатерина Евгеньевна не стал долго ждать – она рванулась в кабинет и прямо с порога сказала:
– Миша, наконец-то, наконец-то с тобой можно говорить!
– А чего, не поговорить? Я же не покойник? – несколько грубовато ответил Плотников, еще не отошедший от предыдущего разговора. – Что у тебя? Говорила с Соколовским?
– Да, мы договорились на пятницу, в десять, в кабинете Истоминой.
– Истоминой? – с подозрением спросил Михаил Яковлевич, – почему у нее?
– А где? Не у себя же и не у тебя. Прошлый раз тоже было у неё. Прошло все удачно.
– Я помню! – ответил Плотников – кажется, она уходит от тебя?
– Да, в понедельник переходит в Казначейство. Может, это и к лучшему. Нельзя долго держать возле себя людей – они слишком много узнают, а это ни к чему. Я имею в виду, ни к чему хорошему привести не может.
– В пятницу, так в пятницу – согласился Плотников, потирая затылок.
– Что болит, Миша? – участливо спросила Красовская, – у меня есть таблетка от головы. Принести?
– Да, пожалуй! – кивнул ей головой председатель областного комитета.