Операция начнётся в полдень

— Картина Репина «Не ждали»! — натянуто пошутил Забелин — Добрый день господа! Я полагаю все деньги на месте. Аркадий Львович, вы же не думали обмануть своих компаньонов?

— Это не моё. Это все их! — взвизгнула Красовская и с отвращением бросила доллары на стол, словно держала в руках ужасную рептилию.

— Погодите, погодите! — пробормотал Соколовский.

— Ты, дура, молчи! — выкрикнул Плотников Красовской. — Я требую адвоката! Немедленно! Это провокация. Немедленно адвоката!

— Серьезно? — спросил иронично Забелин.

— Вы не знаете, с кем связались! Я уважаемый человек. У меня орден «За заслуги перед Отечеством». Вы будете отвечать перед Госкоимуществом, перед Президентом…

— А еще перед генсеком ООН и перед господом Богом.

Забелин устало сел за стол. Заметив, что ссадина на руке продолжала кровоточить, он ниже натянул рукав пиджака.

— Значит вы, гражданин Плотников берете взятки вместе со своей подельницей, а я буду отвечать? Интересно! Очень интересно! — Сергей укоризненно покачал головой. — А вы господин Соколовский? Считаете, что вас это не коснется? Нет, вы будет проходить как взяткодатель. И особо не рассчитывайте, что Алекс Новоселов поможет!

— Я здесь вообще-то случайно. Это кейс не мой. Зашел к Екатерине Евгеньевне обсудить вопросы приватизации, — Аркадий Львович не выглядел подавленным, как Плотников и Красовская.

— И очутились почему-то в кабинете Истоминой?

— Случайность! — Соколовский сделал отсутствующее лицо.

Плотников, поняв, что одними угрозами он ничего не достигнет, распалился гневом, его лицо дышало яростью.

— Не докажете! Ничего не докажете! Вы действуете незаконно. У вас нет никаких улик.

— Ни в чем вы не правы, Михаил Яковлевич, кругом ошибаетесь! — спокойно отвечал ему Сергей. — Действуем мы абсолютно законно — у нас есть санкция прокурора. А что касается улик… — Он показал рукой на деньги. — Вот самая главная улика. И, кроме того, есть ваше устное признание в кабинете Екатерины Евгеньевны. Когда вы говорили вчера, что вам нужно забрать деньги у Соколовского. Устное признание, зафиксированное аппаратурой, опять же, с санкции прокурора. Вот так вот! Думали, что вам удастся ваша провокация с телевидением и все замнется?

— Я не понимаю, о чем вы говорите!

— Ну, конечно понимаете! Веревкин рассказал вам о прослушивании кабинета Красовской, вот у вас и возник замысел подставить нас.

Забелин тяжело поднялся из-за стола, сказал Санину:

— Коля, пригласите понятых, оформите протоколы изъятия денежных средств и задержания.

Тот вполголоса спросил:

— Слушай, а ключ-то у тебя, откуда от кабинета?

— Взял у хозяйки, у Истоминой. Он ей больше не нужен. Она сегодня… А ладно! Отвези всех в Управление, а я подойду позже, через полчаса.

Он пошел к двери, обернулся.

— Мне надо, надо…

Его лицо искривилось, словно от боли, он махнул рукой.

Он вышел на улицу. Лицо горело. Внутри Сергей не чувствовал радости победителя, упоения от удачно проведенной операции, ведь ничего особого он сделал — только свою работу. Ему ужасно захотелось посмотреть на речку Каменку, протекавшую неподалеку, буквально на расстоянии одного квартала.

Забелин прошел мимо нескольких домов, спустился по тропинке к берегу реки, на дикий, не обустроенный пляж.

В сухом речном песке попадались пустые пластиковые бутылки, огрызки яблок, разный мусор. На берегу, пользуясь последними теплыми днями перед наступающей осенью, грелось несколько отдыхающих — видимо отпускники. Сергей, на ходу снимая ботинки и носки, побрел прямо к реке.

Вода Каменки была прохладной и прозрачной.

Он зашел по щиколотки, наклонился, ополоснул горевшее лицо и почувствовал, что только сейчас его начало отпускать то адское напряжение последних часов, которое безраздельно владело им.

Забелин внезапно вспомнил медленно уходящую от него в свете фар Маргариту. Ему припомнились, казалось, безнадежные поиски Саши и замотанное в бинтах лицо друга. Он вспомнил остывающую синеву в глазах Ирэны, её тело на своих руках, становящее вдруг невесомым и легким. Красовскую с пачками долларов возле стола.

Оправдает ли полученный результат понесенные потери? Смягчит ли горечь испытанных им разочарований? Он не знал.

Сегодня сделали хорошее дело — задержали взяточников. Этих людей осудят и они уйдут. Но на их место придут другие, не менее жадные, но более осторожные. И война будет продолжена.

Сергей посмотрел вдаль над речкой, в ту чистую голубизну неба, которая так напоминала ему глаза Ирэны. Мимо него вдоль берега пробегали мальчишки, что-то крича своими звонкими детскими голосами. Надо было возвращаться в Управление, писать справки, отчеты.

Один из мальчишек крикнул Забелину:

— Дяденька, штаны намочили!

Они засмеялись и понеслись дальше — беззаботные и быстрые, как ветер. Забелин посмотрел им вслед и перевел свой взгляд вниз. Его бежевые летние брюки намокли от речной воды почти до колен. Он улыбнулся. Это было не страшно. По крайней мере, не смертельно.

Забелин повернул назад, подобрал на берегу пиджак и туфли и пошел по тропинке вверх, к улицам города, в котором жил и работал.

2007–2009 гг.