Операция «Перфект»

– Ох нет! – прошептал Байрон. – Она может упасть! Что же нам делать, Джини?

И девочка по-прежнему молча начала медленно-медленно приподнимать колени, словно стремясь сделать для бабочки цветочный мостик. Бабочка поползла по ее пальцам и перебралась на поднятые колени. Джини плотнее сдвинула их. С двух сторон слышались крики бегущих к ним женщин, а Байрон все шептал: «Выше, Джини, еще выше, милая!» Бабочка прошлась вверх-вниз по ее маленьким белым высоко поднятым коленкам, и Джини, наконец, радостно засмеялась.

Часть третья

Бесли Хилл

Глава 1

Танец дождя

Новолуние в начале сентября принесло перемену погоды. Жара несколько спала. Было все еще очень тепло, но солнце уже так не палило, а по утрам и вовсе стало свежо, и влажные туманы белой пеленой оседали на оконных стеклах. Листья клематиса уже начали буреть у черешков, и крупные ромашки почти отцвели, и утреннее солнце украдкой выглядывало из-за зеленых изгородей, словно у него не хватало сил, чтобы подняться в зенит.

С новолунием несколько изменилось и настроение матери Байрона. Теперь она снова казалась почти счастливой. Она все еще продолжала время от времени посылать Беверли маленькие подарочки и звонить ей, чтобы узнать, как поживает Джини, но сама на Дигби-роуд больше не ездила, и Беверли к ним в гости больше не приходила. Джеймс молча выслушал рассказ о «внезапном» выздоровлении Джини, а потом сообщил Байрону, что последние выходные лета они проведут на взморье. Байрон с энтузиазмом предположил, что тогда и ему, возможно, удастся посмотреть то замечательное шоу, но Джеймс несколько неуклюже, однако в весьма высокомерной манере заявил, что их поездка «будет носить совсем иной характер».

А вот реакция Беверли на то, что ее дочь «снова может ходить», была совершенно восторженной. Она тут же заявила: это же просто чудо, что ее девочка взяла и выздоровела, когда даже все врачи от нее отступились! И от всей души поблагодарила Байрона. Она без конца извинялась за причиненное их семье беспокойство и все повторяла, что совершенно утратила контроль над собой в связи со столь плачевным положением дел. Она убеждала Дайану, что больше всего стремилась стать ей другом, но уж никак не хотела причинять ей столько страданий. Все люди совершают ошибки, со слезами оправдывалась она. Она же не могла догадаться, что хромоту Джини просто выдумала, вообразила себе. Беверли пообещала непременно вернуть назад все мягкие игрушки, креслице на колесиках, а также платье-кафтан и прочую одежду, позаимствованную у Дайаны. В общем, слез она пролила немало, но Дайана успокоила ее, сказав, что лето было вообще какое

-то очень странное, не исключено, что просто невыносимая жара так подействовала на всех. Она, Дайана, во всяком случае, испытывает огромное облегчение, потому что теперь все это позади, и в душе ее совершенно нет места ни для сожалений, ни для обвинений, ни для попыток разобраться в чужих намерениях. В последний раз Беверли позвонила, чтобы сообщить, что Уолт официально сделал ей предложение, и теперь они подумывают о том, чтобы переехать на север и стать настоящей респектабельной семьей. Еще она поделилась с Дайаной планами насчет организации небольшого бизнеса – торговли импортными товарами. Сказала, что следует как можно быстрее использовать подвернувшуюся им возможность, и рассчитывала на удачу, ее пугала только угроза возможных забастовок, которые способны загубить все дело. Напоследок Беверли пообещала непременно в скором будущем забрать свой электроорган, но по какой-то причине так этого и не сделала.

Между тем Дайана вновь вытащила из шкафа свои юбки-карандаши, которые в свое время сунула комком куда-то в обувной отсек, и тщательно их отгладила, хотя они, если честно, стали ей немного широковаты в талии. Зато к ней вернулась ее прежняя, четкая походка, теперь она снова двигалась легко и изящно, постукивая остренькими каблучками дорогих туфель. Она перестала часами сидеть у пруда и отказалась от мысли спать под звездами. Она вытащила свою старую записную книжку и снова стала печь печенье в виде бабочек с бисквитными крылышками. Байрон помог матери перетащить старую мебель от пруда обратно в гараж, и они снова накрыли ее от пыли старыми простынями. Дайана вновь завела все часы в доме, стала тщательно делать уборку, мыть посуду, стирать и вообще поддерживала повсюду полный порядок. Когда отец впервые после отпуска навестил их, она старалась ничем его не раздражать. Она выстирала его грязную одежду и белье, а во время обеда они говорили только о погоде и о том, как славно он провел время в Шотландии. Люси то и дело принималась барабанить китайскими палочками для еды по клавишам «своего» электрооргана, и хотя Сеймур несколько раз повторил, что для такой маленькой девочки это было излишне экстравагантным подарком, Дайана успокоила его, сказав, что больше ни у кого из учеников «Уинстон Хаус» такого «Вурлитцера» нет. В итоге он все-таки сдался, но с несколько обескураженной улыбкой.