Операция «Перфект»

Байрон принялся восстанавливать в памяти самые последние события, пытаясь понять, сколько времени прошло с тех пор, как Дайана выбежала из дома. Нагнувшись, чтобы снять мокрые туфли, он обнаружил, что они совершенно раскисли от воды. Не сумев справиться с мокрыми шнурками, он был вынужден стащить туфли так, не расшнуровывая. Разувшись, он принялся обыскивать дом. Начал он это неторопливо, осторожно, но потом стал все быстрее метаться из комнаты в комнату, настежь распахивая двери. Занавески на открытых окнах надулись, как паруса, а за окнами беспомощно мотались под ветром ветви деревьев. Байрон закрыл окна на задвижку, и ливень гневно замолотил по стеклам, загрохотал по крыше. По всему дому было слышно, как ветер то распахивает двери, то с силой их захлопывает.

– Где наша мамочка? Что это ты делаешь, Байрон? – спрашивала Люси. Она таскалась за ним следом, как тень.

Байрон проверил, нет ли матери в постели, в ванной, в кабинете отца, на кухне. Увы, нигде не было даже намека на то, что она здесь побывала.

– Почему мы носимся по всему дому, как сумасшедшие? – хлюпая носом, спросила перепуганная Люси.

Все же было нормально, твердил про себя Байрон, все было совершенно нормально. И снова бросился к входной двери. От волнения и безостановочного бега по комнатам в груди жгло, как огнем. Он схватил с вешалки зонт и непромокаемый плащ Дайаны и сказал сестре:

– Все нормально, Люс. Ты посиди, а я сбегаю и через минуту приведу маму домой.

– Но мне холодно! Принеси мне мой пледик, Байрон. – Люси прижалась к нему и так крепко обхватила его руками, что он с трудом высвободился.

Когда он отвел Люси в гостиную и принес ей плед, его вдруг поразила ужасная мысль: что он здесь делает? Зачем возится с каким-то пледом? Он же должен быть там! Зачем он вообще вернулся в дом?

– Ты просто сиди здесь и жди, – велел он Люси, усаживая ее в кресло. Он уже повернулся, чтобы бежать туда

, но услышал, как плачет его маленькая сестренка, и вернулся, чтобы ее поцеловать. – Сиди спокойно и жди, – повторил он. А потом вдруг бросил все на ковер – плащ, зонт, одеяло – и выбежал из дома.

Ему казалось, что вся эта возня в доме заняла не более нескольких минут, но теперь снаружи стало гораздо темнее, и черный капюшон туч опустился еще ниже, совсем скрыв чело небес. Струи дождя падали совершенно отвесно, они вонзались в земле, как пики, безжалостно молотили по листьям деревьев, прибивали к земле траву. Ливень с такой силой барабанил по крыше и окнам, словно задумал дурное, из водосточных желобов на террасу потоком хлестала вода. Шум вокруг стоял оглушительный.

Байрон на бегу звал мать, но шум дождя был так силен, что почти совсем заглушал его голос. Он все никак не мог добежать до садовой калитки, ведущей на луг. Пруд за пеленой дождя разглядеть было невозможно. Горбясь под холодными струями, Байрон распахнул калитку из штакетника и, даже не пытаясь ее закрыть, поспешил к пруду, вот только бежать теперь совершенно не получалось. Ноги скользили и расползались в разные стороны, чтобы как-то удержать равновесие, он широко раскинул руки, но даже голову толком поднять не мог. Земля, похоже, успела насквозь пропитаться водой. Луг превратился в болото, на каждом шагу вода так и чавкала в траве, а брызги летели прямо в лицо.

Наконец завиднелся пруд. Зрелище было такое, что Байрону стало не по себе. Он просто собственным глазам не верил. Яростно отмахиваясь от дождевых струй, он пытался рассмотреть, что же там происходит, и громко звал: «Мама! Мамочка!» – но она его не слышала.

Да, Дайана действительно была на пруду. Мокрая настолько, что создавалось впечатление, будто вся – волосы, одежда, кожа – блестит и светится. Однако стояла она не на берегу и не на торфянистом островке, возвышавшемся посредине пруда, а странным образом балансировала на поверхности воды где-то между берегом и этим островком. Байрон смотрел на нее и не мог понять, как такое возможно. Он даже несколько раз протер глаза, чтобы удостовериться, что глаза его не обманывают. Да, она была там! С неизменным стаканом в руке она стояла в некой срединной точке пруда, абсолютно не связанной с землей. Вокруг была только вода, и она медленно шла по поверхности воды, изящно балансируя руками и чуть покачиваясь, словно исполняла какой-то танец. Но в целом равновесие она держала прекрасно и все шла вперед сквозь тяжелые серебристые струи дождя – спина прямая, подбородок высоко поднят, руки широко разведены в стороны.

– Сюда! – закричал Байрон. – Иди сюда! – Сам он находился пока в самой высокой части луга.

Дайана, похоже, его услышала. Она остановилась и помахала ему рукой. У Байрона от ужаса перехватило дыхание – ему показалось, что она сейчас упадет. Но она не упала. А осталась стоять на поверхности воды, застыв в прежней, изящной позе.

Потом она что-то крикнула, но слов он не разобрал, и она подняла руку – но не ту, в которой держала стакан, а другую, – и он увидел, что в руке она сжимает что-то белое и тяжелое. Это было гусиное яйцо. И Дайана радостно засмеялась, довольная, что сумела первой его забрать.