Операция «Перфект»

– Я являюсь причиной несчастных случаев… – прошептал Байрон. «Вы слышите?» – взвизгнула Андреа. – …и поэтому меня нужно отправить в «Бесли Хилл». Я сам хочу туда поехать. В «Бесли Хилл».

– Вы слышите, что он говорит? – снова завопила Андреа. – Он сам хочет туда поехать! Он просит, чтобы его туда отвезли! Ему нужна наша помощь!

Был сделан еще один телефонный звонок, и Андреа пошла за машиной. Она сейчас и сама была явно не в себе. Проявив изрядную храбрость, она весьма решительным тоном заявила полицейскому, что является близким другом этой несчастной семьи и сама обо всем позаботится. Она, впрочем, не позволила Байрону сесть на переднее сиденье с собой рядом, а когда он спросил, куда они едут, даже ответом ему не удостоила. Он попытался зайти с другого конца и спросил, как дела у Джеймса в новой школе, но Андреа на его вопросы по-прежнему не отвечала. Ему очень хотелось сказать ей, что она не права насчет той давней истории с мостом, что идея построить мост целиком принадлежала Джеймсу, а вовсе не ему, но оказалось, что произнести эти слова он не в силах. Куда проще было сидеть, впившись себе ногтями в ладони, и ничего не говорить.

Машина Андреа подпрыгнула – они миновали изгородь, отделявшую пастбище от дороги, – и пустошь окружила их со всех сторон. Глядя на эти дикие бесконечные холмы, Байрон никак не мог понять, зачем он оказался в машине Андреа, зачем убежал из школы, зачем пошел в полицию, зачем бился головой об стену. Возможно, он просто пытался сказать этим людям, что остался совсем один, что ему одному со своим горем не справиться, что он очень несчастен. А ведь он так легко мог бы вновь стать почти прежним Байроном! Если бы Андреа остановила машину, если бы они смогли еще на мгновение задержаться, остановить ход событий… Ведь еще не слишком поздно, еще вполне можно повернуть назад, и он станет прежним… Но машина уже влетела на подъездную дорожку, и навстречу им сбегали с крыльца какие-то люди.

– Спасибо, миссис Лоу, – говорили они.

Андреа выскочила из машины и бросилась к входу в дом, повторяя:

– Только поскорей уберите его из моей машины!

Эти люди действовали так быстро, что у Байрона не хватило времени ни о чем подумать. Они распахнули дверцы автомобиля и накинулись на него всем скопом, словно он мог в любой момент взорваться. Пытаясь удержаться, он одной рукой вцепился в сиденье, а другой – в ремень безопасности. Но его схватили за ноги и за руки и потянули из машины, а он все кричал: «Нет, нет, пожалуйста, не надо!» И тогда прибежали еще какие-то люди и стали набрасывать на него куртки и одеяла, приговаривая: «Осторожней, не ударьте его головой». Они спрашивали друг у друга, удастся ли им найти его вены, закатывали ему рукава и что-то делали с ним, и Байрон сам не мог понять, плачет он или не издает ни звука.

– Сколько ему лет? – крикнул кто-то.

– Шестнадцать! – крикнула в ответ Андреа Лоу. – Ему шестнадцать.

И Байрону показалось, что она плачет, впрочем, возможно, плакал кто-то другой.

Потом все голоса смешались, слились в один общий гул, и Байрон вдруг совершенно перестал чувствовать собственную голову, словно ее у него и не было вовсе. Он, правда, понимал, что его несут к этому зданию и над ним небо, какое-то странное, словно его растянули и порвали. А потом он оказался в комнате, где вдоль стен стояло множество стульев, и дальше наступило беспамятство.

* * *

В тот первый день в «Бесли Хилл» Байрон оказался совершенно не в состоянии двигаться. Он спал, просыпался, вспоминал, где находится, а вспомнив, испытывал такую душевную боль, что старался как можно скорее вновь погрузиться в сон. На второй день он показался персоналу куда более спокойным, и одна из сиделок предложила ему немного прогуляться, если он хочет, конечно.